"Нора Робертс. Образ смерти ("Ева Даллас" #26) " - читать интересную книгу автора

виду не подала.
- Власть над жертвой, контроль над ней, обретенные через секс, его не
интересуют. Для него они не сексуальные объекты. Вырезая на торсе -
посмертно - проведенное с ними время, он их метит, ставит клеймо. Кольцо,
которое он надевает им на палец, - это еще один вид клейма. В знак того, что
это его собственность. - Ева оглянулась за подтверждением на Миру.
- Да, - согласилась доктор Мира, элегантная немолодая женщина с мягко
вьющимися каштановыми волосами и негромким, спокойным голосом. - Убийства
представляют собой ритуал, хотя и не являются обрядовыми в общепринятом
смысле слова. Эти убийства - ритуал, разработанный им самим, начиная с
выбора жертвы и выслеживания, через похищение и пытки, вплоть до посмертного
омовения. Он уделяет большое внимание деталям, засекает время. Использование
колец указывает на интимность и собственнический интерес. Они принадлежат
ему. Скорее всего, для него они являются символом женщины, сыгравшей важную
роль в его жизни.
- Он их моет - тело, волосы, - продолжала Ева. - Хотя при этом
вещественных следов не остается, мы сумели определить марку мыла и шампуня
на предыдущих жертвах. Это элитные, дорогостоящие продукты. Значит,
посмертная "презентация" тел тоже важна для него.
- Да, - согласилась Мира, когда Ева опять оглянулась на нее. - Очень
важна.
- Еще одно важное обстоятельство. Он оставляет тела на белой простыне,
обычно в парке или в зеленой зоне. Ноги сомкнуты, как видите, - опять-таки
не сексуальная поза, - зато руки широко раскинуты.
- Некий призыв, - прокомментировала Мира. - Или раскрытые объятия. А
может быть, и смирение с тем, что было с ними сделано.
- Хотя он точно следует традиционной схеме действий обычного серийного
убийцы, тут есть одно существенное отклонение. Дай полную хронологию,
Пибоди, - распорядилась Ева и повернулась, когда хронологическая шкала
вспыхнула на экране. - У него нет эскалации насилия, нет существенного
сокращения интервала между сериями. Он занимается своими жертвами две-три
недели, потом делает перерыв. Через год или два цикл повторяется в другом
месте. Его "фирменный стиль" идентифицирован в Нью-Йорке, в Уэльсе, во
Флориде, в Румынии, в Боливии, а теперь снова в Нью-Йорке. Двадцать три
женщины, девять лет, четыре страны. Этот возомнивший о себе сукин сын
вернулся сюда, и вот тут он остановится.
И вот тут, заметил Рорк, в голосе Евы прорвалась ярость, которую она
сдерживала, пока излагала данные, перечисляла имена, методы и улики. Она
превратилась в мстительницу.
- Уже сейчас в его руках женщина в возрасте от двадцати восьми до
тридцати трех лет. Шатенка с белой кожей, стройного сложения. Она уже
похищена. Мы должны найти и остановить его. Мы должны спасти ее.
Сейчас я раздам вам индивидуальные задания. Если у кого-то есть вопросы
или проблемы, мы их выслушаем, когда я закончу. Но прежде я должна сказать
вам еще одну вещь. Мы его возьмем. Мы возьмем его здесь, в Нью-Йорке, мы
выстроим против него железобетонное, пуленепробиваемое дело, чтобы он
чувствовал, как оно на него давит, каждый час каждого дня и каждого года,
проведенного в камере.
"Нет, это не просто ярость, - подумал Рорк, - тут есть заряд". Она
вбивала в них эту ярость и этот заряд энергии, чтобы они работали, пока не