*********

Конечно, экипаж должен быть как единый организм. Но мало ли, кто что кому должен? Обязанность штурмана — привести корабль. Обязанности врача — следить за здоровьем. Кока — кормить. Механика — поддерживать в порядке ходовую часть. Воина — защищать от нападений. У капитана проблемы? Это его проблемы. Все остальные выполняют задания и получают зарплату. Спецы…

А Гена Ом стоял с листом, на котором значилось полетное задание, и бледнел. И никто не хотел нарушить команду «смирно».

— Нас послали пролететь по центру созвездия Ягодицы…

Интересно, кто из присутствующих обладал даром чревовещания?

— Вольно, — спохватился капитан. — Вторично прошу прощения, но, должен сообщить пренеприятное для меня известие:…

Трудно, трудно давались Гене Ому слова правды.

— … Я не знаю, на каком языке это написано.

Обязанность штурмана — привести корабль. Обязанности врача — следить за здоровьем. Кока — кормить. Механика — поддерживать в порядке ходовую часть. Воина — защищать от нападений. Но с каким же рвением все бросились на этот лист бумаги! Хотя кто-то умный давно заметил: приятнее делать ту работу, за результат которой ты не отвечаешь.

Через каких-нибудь пять минут на руках у капитана имелось семь вариантов перевода полетного задания и двадцать восемь предположений относительно того, на каком языке оно написано.

Из всех трактовок наиболее внушительно выглядела натальная карта, выполненная Александром Великим. Геннадий хорошенько припомнил, сколь весом у Саши перечень академий и решил, что есть достаточно оснований доверять Великому. Гороскоп, даже начерченный от руки — производил достойное впечатление. Да, и в отличие от остальных «переводов» он вполне устраивал Ома. «Ждать дополнительных указаний».

Просто и ясно. И зачем было исписывать лист двенадцатого формата с двух сторон?

— А вот Солнце в доме Меркурия говорит, что вам нужен заместитель. Вероятно, следует взять второго пилота.

В голосе звездосчетчика звучали гипнотически убаюкивающие нотки. Геннадий отдал распоряжение готовиться к старту (ведь дальнейшие указания могли поступить с минуты на минуту), персонально Александру Великому — составить гороскопы «Зеркала» и двигателя, а сам…

Нет, в таверну на этот раз Гена Ом не пошел. Он позвонил Всё-взвешу и просто спросил, кого тот может порекомендовать.

Старый космический дракон, некогда наводивший шороху на околопланетных орбитах, пустился в сладостные воспоминания, с кем он уходил тогда в поход, в далекие края на соседнюю систему штурманом (забрать тридцать чемоданов компрамата). Так вот, тогдашний капитан теперь сидит без корабля и, скорее всего, согласиться слетать куда-нибудь в отпуск. «Имей в виду: он хорошо известен в широких кругах, и нехорошо известен в узких. Так что если кто-то из инспекторов будет его ругать — не обращай внимания. На каждого такого инспектора найдется тысяча благодарных пассажиров. Фамилия — Завалмозгов. Записывай номер мобильника».

Жил Завалмозгов на другой стороне планеты, так что, пока эсэмэску получит, пока соберется, пока прилетит… Не меньше тридцати минут, короче, до прибытия на борт.

Не успел Гена Ом спрятать мобилу, как она задергалась в ладони.

— Ал-лоо-у?!

— Кэп «Зеркала»? — приятный голос молодой женщины. — С вами будет говорить босс.

— Здоров, командир. Такая байда, не ту маляву жеребнули. Короче, жди.

В трубке раздались короткие гудки.

Ну, ждать — так ждать. Гена посмотрел меню, заказал водки в графине и пустой графин. С пустым сбегал в туалет, наполнил там водой из-под крана и принялся жрать водку, запивая из второго графина. Чтоб лучше шибало по шарам, иногда менял графины местами — сначала глоток воды, потом водочки. Ну, нервов то сколько попорчено с самого утра. Надо расслабить нервишки.

Через полчаса прибыл вызванный Завалмозгов. Он оказался крепкоголовым мужчиной со стальными глазами и бесцветным лицом.

Внимательно выслушав рассказ Гены, честно сказал:

— Я вовремя свалил с этой работы. Капитаном хорошо быть, когда прокладываешь курс сам. А когда тобой помыкают как рикшей, извозчиком или даже кэбменом — это не дело. Я имею в виду для настоящего мужика. Я сам сделал три левых рейса. Но каких — никому не скажу никогда. — Завалмозгов строго посмотрел на Ома в упор.

«Думает, я буду интересоваться, что за рейсы…» — догадался Гена, будто не он один усидел графинчик, — «Не на того напал», а в слух произнес:

— Меня беспокоит эта история с «Зеркалом». Вдруг появился корабль. Куда, зачем, почему…

— Это я могу сказать. У некоторых людей появились большие деньги. И им их некуда девать. А вкладывать надо. Деньги, хорошие, можно получить либо на массовости, либо на эксклюзиве. «Зеркало» — штучный товар. Для очень богатых.

Гена Ом призадумался.

Когда они подошли к опорам «Зеркала», в тот же самый миг к кораблю подрулила машина, из которой выбрался… Арнольд Шварценеггер. Гена не любил клонов Арни. Выращенный клон потом проходил тюнинг: вытаскивали мозги родные и вставляли полушария и гипофиз от Маргарет Тэтчер. И при простецкой внешности появлялась неожиданная стервозность в поведении. Одно примиряло: у Арни просыпалась тяга к алкоголю. Но долго пить в компании с таким клоном было опасно. Никто не мог заранее сказать ипостась мужская или женская возьмет верх в тот момент, когда Арни перестанет соображать.

Однако явление Арни само по себе не представляло опасности. Самое паршивое, что в каждой руке Арнольд-Марго держал(а) на веревочках воздушные шарики. Обитателей звездной системы Кондор!

Шарики… Это же разумный газ, заключенный в разумную же оболочку. Симбиоз существ, издревле рассматривавший человеческие существа как попрание демократических ценностей. Не в силах газ, каждая молекула которого имеет право на участие в голосование а то и обладающая правом вето понять, отчего же ни оболочка человека, ни скелет, ни лёгкие или другой ливер не имеют собственного мнения! А лишь выполняют так или иначе приказания диктатора-мозга. Множество раз кондорские шарики демонстрировали лягушек, дергающих лапами без головы; черепах, неделями ползающими с ампутированными мозгами; куриц, совершающих короткие перебежки уже после того, как топор перерубил их пернатую шею.

Скольким людям шарики пытались привить тягу к демократии, аккуратно отделяя кожу от остального туловища… Особо возмущала кондорцев людская демагогия. Ведь люди, эти поборники тирании, постоянно заявляли что действуют по велению сердца. Очень редко — левой ноги. А руки якобы не ведали, что творят! Особенно коробило шарики словечко «душа». Тем паче, что по некоторым сведениям, этим словцом обозначался треугольник поверхности тела под горлом.

Недавно закончилась последняя война, в ходе которой шарики пытались насадить людям своё мнение о полной демократии. И вот они — около «Зеркала»!

— Что скажет стая… — задумчиво произнес Гена Ом, совсем не уверенный в поведении своей команды.

— Капитан? — Арнольд Шварценеггер подошел вплотную. — На «Зеркало» прибыли пассажиры.

— Двое? — поинтересовался Завалмозгов.

— В этом — десять в двадцать восьмой степени. В этом — в шесть раз больше.

Оба шарика по цвету были серыми. Но второй имел усики.

— И куда мы собираемся лететь? — перехватил инициативу Гена Ом.

— Инспекция Кондора собирает информацию о нарушении прав сообществ разумных существ.

Ом прикрыл глаза веками и сосчитал до десяти. Он представлял себя ковбоем, в кольте у которого десять патрон. И он по этим вот шарам… Когда посланцы Кондора морально были повержены. Ой, морально или воображаемо — одно и то же! Короче, капитан предложил подняться на судно.

— Жаль, что вы меня не предупредили. — Говорил наставительно. — Не получил полетного задания. Я бы подготовился.

«И уже бы, может, сбежал»… — думал собеседник, не вызывая при этом никаких сокращений лицевых мускулов.

— Стартуем через час-полтора. Вот документы, капитан.

— Кстати, а что такое в понимании кондорцев «права разумных существ»?

— Это означает, что по их мнению, нельзя есть растения, их части, плоды и семена.

— …! Не понял?

— Они признали растения — сообществом клеток. У растений же есть специализация, но нет централизованного управления.

— Да они могут признавать что хотят и где хотят. Они что, собираются запретить есть яблоки, морковку, хлеб, кашу?! А что есть?

— Ну, каннибализм ими приветствуется. Ешьте мясо.

— А вы сами?

— Боюсь, тут я займу промежуточную позицию. Меня готовили к дипломатической работе, я буду питаться манной небесной.

— …?

— Сушеной саранчой.

На Ома напал приступ кашля.

— Я вам посоветую обменять все блюда растительного происхождения на синтезированные и пополнить запасы творога, сыра, яиц.

— Значит, снова близка звездная война?

— Не все так страшно, капитан, — груда мышц перешла на шепот. — Уже срочно идут работы по выведению растений со спинным мозгом. Вы должны возить наших друзей по маршруту как можно дольше… Что б наши гениальные генные спецы успели…

Судя по всему, Завалмозгов успел предупредить экипаж. За такое короткое время? Да он просто волшебник. Только, наверно черный маг. На столе лежали заявления об увольнении. Написали все. Самое последнее — была заява от заместителя. «В связи с тем, что все увольняются, прошу уволить и меня…»

Первой Ом пригласил Арину.

— Родионова, что ж это? А где готовность к самопожертвованию? Помнишь, как в «Что делать»? Ты, мол, готова? И та ответила: готова, батюшка! А ты? Не смогла поддержать коллектив в рабочем состоянии. А?

Девушка разрыдалась и забрала свое заявление.

Следующим пришел врач.

— «Я не могу видеть этих живодеров». Ну, что вы такое пишите? Ваши коллеги — столько усилий, жизней положили во имя науки! И шары тоже ради своей науки. Вот, мне почему-то кажется, что к доктору… Менделееву, кажется, вы бы отнеслись не так категорично. А ведь именно он сделал водку не столь противной, что привело к смерти огромного числа людей. Ну, ради науки. Вы же сможете наблюдать поведение шаров в естественной среде обитания: в условиях космического корабля!

Доктор забрал лист, скомкал, бросил в корзину.

Штурман написал честно: не может видеть этого Шварца. Грубая лесть, мол, Саша, ты все равно красивее, помогла.

Юрий Михайлович, он же кок Сэм, напротив витиевато наврал, мол, так как не сможет приготовить обед для шаров, то признает свою слабую профессиональную подготовку, и…

— Ой, Сэм, не заливай очищенный картофель холодной водой.

В ответ Сэм зашипел, будто залили водой не порезанные клубни, а раскаленную сковороду.

— Эта фирма, «Арнольд Тэтчер», всегда была моим конкурентом. И содействовать продвижению на рынок ее продукции, да еще и кормить — я не хочу! Пусть меня лучше убьют на этой планете!

— Ни к чему столько пафоса. Арни мне сказал сам, что питаться станет отдельно. Ему, как я понял, надо много белка, вот и он сделал запас сушеных кузнечиков. А на вас, Сэм, вся надежда. Я как в воду глядел, на которую накапал расплавленный воск — взял вас. У нас предполагается мясная диета. Ни одного орешка, семечка или ложки муки. Да и овощи нельзя! Рыбку, пожалуй. Трепанги… Лангусты и крабы… Заберите свою реляцию о сдаче поста.

На Клим Бердыш пришлось нажать хорошенько. Она конечно повизжала для проформы, но в результате осталась в экипаже.

Самое тяжелое объяснялово произошло с Алексом-звездосчетчиком. «Я ничего не понимаю в двигателях». И ведь правда — не понимает!

— Я составил гороскоп, как приказали. Оказалось, что та ось, которую я счел опасной — в полном порядке. А вот три других…

— Но — починил?

— Починил, но как я доказывал всем, что это опасно — «лететь с такой осью!» Как оказалось — хорошей!

— Но — три других — починил?

— Но…

— Никаких — «но». Я сказал! Тпру! Двигатель в порядке — а если уволишься, то? Ты обязан, как отвечающий за ремонт сделать с нами перелет. Вот после перелета — и будем подумать. Понял? Кру-гом!

Фу. Кажется — все. Теперь можно спустить в унитаз Завалмозговское заявление и лететь.