"Нора Робертс. Обратный билет из Ада " - читать интересную книгу автора

- Мойры, или Судьбы, - начала она, - представляют собой триаду. Каждая
из Мойр выполняет свою функцию. Клото прядет нить жизни, Лахесис измеряет
ее, а Атропос перерезает, I, кладя ей конец. Никто из них не может работать
в одиночку. - Нить можно прясть бесконечно и бесцельно. А если не прясть,
до нечего будет измерять и перерезать. Три части, - добавила она, сплетя
пальцы. - Одна цель. - А затем сжала пальцы в кулак. - Поодиночке они всего
лишь простые и не слишком интересные женщины. А вместе - самые
могущественные и почитаемые, из богов.
"Именно так, - подумал он, снова садясь на место. - Именно".
Она ужасно устала. Когда лекция кончилась, Тайя чувствовала себя так,
что боялась не добраться до стола, где ей предстояло надписывать свою
книгу. Ее внутреннее представление о времени сбилось. Несмотря на прием
мелатонина, диету, ароматерапию и специальные упражнения.
"Сейчас я в Хельсинки, - напомнила себе Тайя. - А это кое-чего стоит.
Здесь все так добры, так заинтересованы. Впрочем, как и во всех других
городах, где я побывала после вылета из Нью-Йорка. Сколько дней прошло с
тех пор?" - подумала она, сев на стул, взяв ручку и нацепив на лицо
неизменную вежливую улыбку. Двадцать два. Дни следовало помнить. Больше
трех четвертей добровольно принятой ею на себя пытки осталось позади.
"Что делать, чтобы победить фобию? - говорил ей доктор Левенстейн. -
Как быть, если хроническая застенчивость сочетается у вас с припадками
паранойи? Очень просто. Уехать отсюда и как можно чаще быть на людях". Если
бы к Левенстейну пришел пациент и пожаловался на страх высоты, тот
посоветовал бы больному спрыгнуть с Бруклинского моста.
Слышал ли он ее жалобы на синдром боязни общения? На то, что у нее
агорафобия в сочетании с клаустрофобией? Видимо, нет. Левенстейн был
уверен, что это всего лишь застенчивость и что оценка ее психического
состояния и диагноз - исключительно его прерогатива.
Когда первые слушатели подошли к ней, чтобы поговорить и получить
автограф на книге, у Тайи свело живот. Жаль, что в эту минуту рядом с ней
не было доктора Левенстейна. Она бы его ударила.
И все же Тайя была вынуждена признать, что ей стало лучше. Явно лучше.
Потому что эту лекцию она прочитала без ксанакса. И даже без
предварительного глотка виски, после которого неизменно испытывала чувство
вины.
Однако лекция - это одно, а общение с глазу на глаз - совсем другое.
Во время чтения лекции ты бесстрастен и находишься на расстоянии от
публики. У нее был конспект лекции, заранее составленный путеводитель от
Ананке до Зевса. Но когда люди подходили к столу за подписями, им
требовались непринужденность, умение болтать и - о господи! - личное
обаяние...
Когда она раздавала автографы, ее рука не дрожала. Когда говорила,
голос не срывался. Это был большой прогресс. Во время первой остановки в
Лондоне к концу программы она едва не впала в ступор. Когда Тайя добралась
до гостиницы, она тряслась, заикалась и вышла из этого состояния лишь
тогда, когда приняла пару таблеток и окутала себя коконом искусственного
сна.
О боже, как ей хотелось вернуться домой! Хотелось сбежать в Нью-Йорк и
спрятаться в своей уютной квартире. Как кролику, которому до дрожи хочется
забиться в нору. Но она подписала договор. Дала слово. А Марши никогда не