"Гарольд Роббинс. Пираньи" - читать интересную книгу автора

прийти в голову.
Он снова посмотрел на девушку.
- Как ты думаешь, ничего, если я пошлю ей бутылку "Дом Периньон"?
- Да ну, - сказал я, - знаю я этот тип: холодная, как лягушка.
- Именно то, что мне нравится. Такую надо согреть и наставить на путь
истинный.
Он рассмеялся и повернулся ко мне, снова став серьезным.
- Ну, едешь со мной? Я заколебался.
- Дай мне подумать.
Но, даже произнося эти слова, я знал, что поеду с ним. То, что я провел
последние несколько лет уткнувшись в книги, не соответствовало моему идеалу
жизни. Это было чертовски скучно. Уортон не давал острых ощущений. Не то что
Вьетнам.
Мой отец сильно рассердился, когда я завербовался в армию. Мне было
девятнадцать, и я только что закончил второй курс колледжа. Я сказал ему,
что меня все равно бы призвали, даже если бы я сам не напросился. "По
крайней мере в этой ситуации у меня есть возможность выбрать род войск". Так
думал я, но в армии думали по-другому. Им не нужны были специалисты по
связям с общественностью. И так уже было кому кормить средства массовой
информации всякой ерундой. Им нужны были вояки. Я как раз подходил. Кандидат
номер один. Дурак.
Я прошел четырехмесячный курс основной подготовки. Я прыгал с самолетов
и вертолетов, рыл одиночные окопы. Наконец корабль "Северная Каролина"
заскользил по океану. Потом был Сайгон, три проститутки и пять миллионов
единиц пенициллина. Потом тридцать два килограмма вооружения: автоматическая
винтовка, пистолет "кольт" сорок пятого калибра, базука в разобранном виде и
шесть ручных гранат.
Я прыгнул с парашютом среди ночи в шести часах лёта от Сайгона. Ночь
была спокойная, тишина, ни одного звука, кроме нашего кряхтения при
приземлении. Я поднялся и начал искать лейтенанта. Его нигде не было.
Парень, прыгнувший передо мной, обернулся.
- Все будет в порядке, - сказал он, - здесь никого нет.
И наступил на полевую мину. Куски его тела и шрапнель ударили мне в
лицо.
Так закончилась моя карьера в армии. Через четыре месяца, после того
как я вышел из госпиталя, где мне сделали пластическую операцию, оставившую
только два шрама на подбородке, я вошел в офис моего отца.
Он сидел за большим столом. Отец был маленького роста и любил свой
огромный стол. Он взглянул на меня.
- Ты герой, - сказал он без всякого выражения.
- Я не был героем, - сказал я, - я был дураком.
- По крайней мере ты признаешь это. Это уже шаг в правильном
направлении. - Он вышел из-за стола. - Что ты собираешься делать теперь?
- Я еще об этом не думал, - ответил я.
- У тебя была возможность решать, и ты пошел в армию. - Он взглянул на
меня. - Теперь моя очередь.
Я не возражал.
- Когда меня не станет, ты будешь богат, - продолжал он, - получишь
миллион или больше. Я хочу, чтобы ты поступил в Уортон.
- Я не уверен, что поступлю, - засомневался я.