"Гарольд Роббинс. Саквояжники (Охотники за удачей) ("Саквояжники" #01) " - читать интересную книгу автора

солидарности и родства, помогавшее примириться с той скудной и однообразной
жизнью, которой они вынуждены были жить.
Я миновал смешивающие чаны, прессы, формы и подошел к задней лестнице,
ведущей в контору. Поднимаясь по ступенькам, я оглянулся. Мне улыбались
сотни лиц. Я помахал рукой и улыбнулся в ответ точно так, как я всегда делал
это с тех пор, когда впервые поднялся ребенком по этим ступеням.
Дверь наверху лестницы закрылась за мной, и шум моментально исчез.
Пройдя небольшим коридором, я попал в приемную конторы.
Денби сидел за своим столом и, как всегда, что-то возбужденно писал.
Девушка напротив него, казалось, выколачивала дьявола из пишушей машинки.
Два других человека - мужчина и женщина - расположились на диване для
посетителей.
Женщина была одета в черное и теребила в руках маленький белый носовой
платок. Я вошел, и она посмотрела на меня. Мне не надо было объяснять, кто
она. Та девушка была похожа на свою мать. Когда наши взгляды встретились,
она отвернулась.
Денби поспешно поднялся.
- Ваш отец ждет.
Я промолчал. Денби открыл дверь, и я вошел в кабинет, огляделся. Невада
стоял, опершись на книжный шкаф, расположенный у левой стены. Глаза его были
полуприкрыты, но в них чувствовалась настороженность, так свойственная ему.
Макаллистер находился в кресле напротив отца. Голова его была повернута в
мою сторону. Отец же сидел за огромным, старым дубовым столом и свирепо
смотрел на меня. В остальном кабинет был точно такой, каким я его помнил.
Темные дубовые панели, громоздкие кожаные кресла, зеленые бархатные
портьеры, а на стене позади стола - портреты отца и президента Вильсона.
Рядом с креслом отца стоял специальный столик с тремя телефонами, а правее -
другой столик, на котором неизменно находились графин с водой, бутылка
пшеничного виски и два стакана. Сейчас бутылка была пуста почти на две
трети. Отец ежедневно выпивал бутылку, и такое количество виски оставалось
обычно часам к трем. Я посмотрел на часы. Было десять минут четвертого.
Я пересек кабинет и остановился перед ним. Наклонив голову, встретился
с его свирепым взглядом.
- Здравствуй, отец.
Его красное лицо буквально побагровело, жилы на шее выпятились от
крика:
- И это все, что ты хочешь сказать после того, как сорвал рабочий день
и перепугал всех своим идиотским пилотажем?!
- Ваше послание вынудило меня спешить. Я прибыл так быстро, как смог,
сэр.
Но его уже нельзя было остановить, он вошел в раж. Темперамент отца был
таков, что он мог взрываться совершенно неожиданно.
- Какого дьявола ты не ушел из отеля, как советовал тебе Макаллистер?
Зачем ты поехал в больницу? Знаешь, что ты натворил? В этом деле об аборте
тебя могут обвинить как соучастника.
Я рассердился, темперамент у меня, пожалуй, еще почище отцовского.
- А что мне надо было делать? Девушка истекала кровью, была при смерти
и боялась. Мог ли я так запросто уйти и оставить ее умирать в одиночестве?
- Да. Если бы у тебя было хоть чуточку мозгов, то именно так ты бы и
поступил. Девчонка все равно умерла, и твое присутствие ничего не меняло. А