"Олег Рипун. У каждого своя правда " - читать интересную книгу автора

смотрела на меня. Я на нее. На миг у меня возникла мысль убить ее. Но тут же
исчезла. Я не мог понять, что тогда произошло со мной. Я стоял, потупив
взор. Ждал приговора.
Молчание затягивалось. Я уж было собрался что-то сказать, как женщина
спокойным тихим голосом произнесла:
- Я пойду накрывать на стол. Ванная - две комнаты левее от этой. Свою
одежду можешь оставить там, я ее выстираю. А пока оденешь что-нибудь
поновее, я тебе принесу.
Я не знал, что в этот момент сделать. Первый раз в жизни я так сильно
растерялся. В итоге, неуклюже положив на кровать взятые вещи, я все-таки
пошел в ванную.
Я купался долго и со вкусом. Еще бы! Никогда еще я не мылся в ванной,
где все светилось от блеска и чистоты. Именно чистота вокруг мне доставляла
большее удовольствие, чем само купание. Именно чистоты не было у меня, и ее
мне не хватало. Я наслаждался.
Спустя некоторое время в дверь постучались, и хозяйка дома сказала, что
оставляет возле порога кое-какие вещи. Я поблагодарил ее. И благодарил ее на
протяжении всего ужина. Я рассказал ей о себе. Она слушала меня, слушала как
заботливая мать извинения провинившегося, но горячо любимого и единственного
ребенка. В эти самые счастливые для меня минуты, минуты покаяния, я познал
родительскую теплоту и ласку. Этого мне не хватало всю жизнь - настоящей
родительской опеки. Я возвратился в детство, стал тем маленьким мальчиком
пяти лет от роду. И был просто счастлив...
На следующий день ближе к вечеру я снова пришел в дом Алацеи. Но уже
полностью распрощавшимся со своим прошлым. Еще днем я приходил в Дом Добра и
покаялся во всех своих прегрешениях. Здесь я был еще более откровенен, чем в
разговоре с Алацеей. Я каялся святому Антонию, я излил на него всю свою боль
и горечь. И он принял меня. Простил и принял. Я стал служить в Доме Добра. И
уже в одежде послушника с подарками для Алацеи, хозяйки дома, что меня
накормила и изменила. Я пришел...
...С тех пор как я познакомился с Алацеей, прошло несколько лет. Я, не
прекращая ни на минуту, служил верой и правдой святому Антонию. И этим я
смог заслужить одобрение самого бога Добра. Он вознаградил меня за мои
самопожертвования, за мою любовь к нему, за свет, который я от его имени
несу в человечество. Немного ранее умерла старушка Алацея, которая в
последние годы своей жизни обрела смысл существования. То есть меня, меня
как своего родного сына. Во времена смуты и вспышек войны Алацея потеряла
всех своих близких: мужа и двоих сыновей. И жила в одиночестве до тех пор,
пока я не залез в ее дом. Тогда, стоя на пороге, она не испугалась меня.
Нет. Видно, ей сам святой Антоний шепнул, что надо сделать. И я верю, что
так и было. Алацеи необходимо было кому-либо подарить свою заботу, а мне
очень не хватало родительской ласки, хотя я никому бы в этом не сознался,
даже самому себе. Материнские и сыновьи чувства взыграли главную роль, и
одержали победу над всем остальным. Именно с этого момента моей жизни я
узнал, что есть любовь настоящих родителей. И я не долго думал, как
отблагодарить за этот дар Судьбу. Я познал Добро, и я хотел дарить это благо
всем и каждому. Святой Антоний принял меня. И теперь, спустя годы, он меня
вознаградил за верную службу. Я стал управляющим одного маленького Дома
Добра на окраине Эрита. Для меня это была высшая награда, которую мог
придумать только Антоний...