"Мишель Рио. Архипелаг" - читать интересную книгу автора

приказу, а небрежно оброненному пожеланию государыни, он на свои собственные
деньги основал учебное заведение, призванное укрепить англофильские и
франкофобские чувства детей именитых граждан архипелага, чем заслужил от Ее
всемилостивейшего и прижимистейшего величества одобрительную улыбку- венец
жизни, прожитой при дворе. Влачивший более или менее жалкое существование в
течение двух веков колледж расцвел в эпоху Французской революции, сделавшись
как в учебном, так и в политическом смысле оживленным очагом эмиграции.
Именно в эту эпоху здесь утвердился принцип двуязычия, поскольку английский
преподавательский состав пополнился по меньшей мере равным числом учителей,
привезенных с континента в пожитках изгнанных дворян. Этот принцип
сохранился ив дальнейшем, все предметы преподавались на двух языках, и по
мере того как в XIX веке партийные соображения были мало-помалу вытеснены
педагогическими задачами, за Hamilton School утвердилась слава
первоклассного учебного заведения, которая в XX веке стала уже всемирной.
Преподавательский состав подбирался на основе двояких жестких требований:
соискатель должен был хорошо знать свой предмет и быть талантливым
педагогом, причем оценивали его, исходя не из некой зыбкой
психоадминистративной нормы, а из его личных качеств - способности ясно
излагать материал, поддерживать в учениках постоянный интерес к занятиям и
чутко откликаться на все новое, умея увлечь молодежь. Ни строгость отбора,
ни обязательство постоянно жить в Джерси не отпугивали многочисленных
претендентов, поскольку платили в Hamilton School раз в пять больше, чем в
других учебных заведениях подобного рода, как частных, так и общественных.
Круг учеников, ограниченный тремястами индивидуумами мужеского пола в
возрасте от десяти до восемнадцати лет, представлял все уголки земного шара,
где английский и французский были государственными языками, где в силу
политической или экономической зависимости они играли первенствующую роль
или - реже - где сказывалось их культурное обаяние. Каждый ученик, вышедший
из Hamilton School, каково бы ни было его происхождение, в принципе мог
выдержать любые экзамены за полный курс среднего образования и поступить в
любой университет или другую высшую школу во всех странах бытования этих
двух языков. Молодой француз мог ничтоже сумняшеся записаться в Гарвард или
в Оксфорд, новозеландец - продолжать учение в Сорбонне, успех им был
обеспечен. Ученики также проходили двойной отбор. Первый, совершенно
произвольный, был отбором чисто денежным. Годичная плата за обучение
составляла чудовищную сумму. Лично я не раз пытался разгадать экономическую
тайну моего пребывания в колледже, поскольку мать воспитывала меня одна и
наше материальное положение не выходило за пределы среднего достатка. От
всех моих расспросов на эту тему мать неизменно уклонялась. Я знал, что она
была подругой детства Александры Гамильтон - может быть, в силу этого я
пользовался каким-то особым статусом. Однако щепетильная гордость матери
опровергала подобную гипотезу, и в конце концов я пришел к выводу, что
непомерные расходы по моему образованию взял на себя единственный
родственник матери, эксцентричный дядя-миллионер, заядлый холостяк, который
обожал племянницу. Происходя из франко-британской семьи, он уже много лет
трудился над любопытным, чтобы не сказать безумным, проектом-сравнительной
двуязычной англо-французской энциклопедией с двумя редакционными группами,
каждая из которых не только не имела понятия о параллельной и по сути
идентичной работе другой редакции, но даже не подозревала о существовании
последней. Принимая во внимание происхождение дяди и его манию, школа,