"Анна Ринонаполи. Друг (Сборник Бандагал) " - читать интересную книгу автора

с людьми, а в воскресенье или же вечером после работы неизменно слушал
пластинку бодрого настроения: "Все хорошо, ты можешь быть доволен". И Джиджи
кричал "гол", аплодировал акробату под куполом цирка, с замиранием сердца
ждал инспектора Шерра, который должен был спасти от галактических бандитов
прекрасную белокурую Эльг. Несравненная Эльг улыбалась ему с экрана до тех
пор, пока в зрительном зале не загорался свет и блаженная улыбка не гасла на
его лице. И тогда Джиджи убеждался, что он совершенно один в бурлящей толпе.
Потому что за компанию надо платить. И он платит. Новый год, к примеру, он
встречал в шикарном ресторане "Планета". Пришел он туда довольно поздно, но
с твердым намерением хорошенько повеселиться. На елке сверкали серебряные
шары, мерцали белоснежные звездочки, конферансье шутил и словно бы обращался
лично к нему, Джиджи. Взлетали к потолку пробки, с "Новым годом, с чудесным
годом" наигрывал на рожке музыкант с осоловелым лицом, - впрочем, выпить
правилами разрешалось. Конферансье тоже был слегка под хмельком и, то и дело
икая, кричал: "Мы, ик, не одни, мы, ик, счастливы до потери сознания,
споемте, ик, полночную песню, ик".
Джиджи смеялся и танцевал. И все вокруг смеялись и танцевали. Смеялась
и женщина, искавшая кого-то взглядом и внезапно оставившая его, Джиджи,
посреди танцевальной площадки. С улыбкой, застывшей на припухших губах,
Джиджи протискивался к своему столику, толкая танцующие пары (простите,
простите, тысяча извинений). А конферансье скакал, обливаясь потом, и все
острил, острил. Одни его слушали, другие нет, Джиджи тоже не слушал. На
столике два бокала, один пустой, а в другом - с палец бурой пены. Пузырьки
лопались и мгновенно исчезали; вот их осталось всего два, а секунду спустя и
они исчезли в мутной пене. И сразу же на него волной нахлынул страх
одиночества.
Он выскочил на улицу, под неизменный голубой свет куполов. День без
дня, ночь без ночи, и люди, толпы людей, похожих на шарики, вылетевшие из
механического бильярда. Железо, бетон, дом-многогранник, дороги, площади,
дороги, спираль, уходящая в самое себя. "Зачем, для чего?" - вопрошало вино,
громко стуча в висках. Железо, бетон, дом-многогранник, такие же бездушные
механизмы, как тот светофор, за который он, Джиджи Милези, уцепился словно
за последнюю надежду.
Джиджи Милези. Милези Джиджи. Голоса людей. Желтые комбинезоны
блюстителей порядка. А может, это тоже роботы? Он позволил себя увести. Без
сопротивления. Добропорядочный горожанин, он не смел бунтовать против
правопорядка. Полицейские о чем-то совещались. Их слова проникали сквозь
зыбкую стену алкоголя. Игла, вонзившаяся в вену. Непрочная стена рухнула.
Он сидел в кресле, и кто-то его звал приятным, участливым голосом. Он
открыл глаза и уставился в темноту. Голос по-прежнему звал его.
- Джиджи, ты не узнаешь меня?
- Нет, кто ты?


- ДРУГ.

- У меня нет друзей.
- Разве? Но ведь это я спас тебя в детстве.
- Ты знал меня еще малышом?
- Ты потерялся на третьем уровне, в западной части города, диагональ