"Филип Ридли. Крокодилия " - читать интересную книгу автора

- Ты имеешь в виду, на каком-то человеке? Конечно, много раз.
- Нет, не человеке. На какой-нибудь вещи?
- На предмете?
- Да, на картине или чем-то таком?
- Ну, наверное, да. Я люблю кино. Персонажей в фильмах...
- А сюжет фильма?
- Ну да, сюжеты тоже. Разумеется.
- То, что произойдет дальше. Ты сидишь и чувствуешь себя беспомощным,
потому что хочешь узнать, что произойдет дальше?
- К чему ты клонишь, Доминик?
- Сам не знаю.
- Мне кажется, это моя мама тебя достала. Все эти гадания по руке...
- Сам не знаю, что я тебе пытаюсь объяснить. Мне кажется, что я одержим
историей.
- Ну что ж я могу тебе сказать?
- Я чувствую... это звучит глупо, но я чувствую, как она захватывает
меня.
- А о чем эта история?
- Об обманах, - ответил я. - Об обманах.
Дома меня уже поджидало новое письмо.
Нет, думал я. Нет. Я не буду его читать. Я разорву его. Сожгу. Выебу.
Но не буду читать.
Но я не мог разорвать его. Не мог сжечь.
Я не буду его читать. Я не буду его читать. Я не буду его читать.
Я сел, обливаясь потом. Болезненная пустота в желудке.
Вошла Анна с Гарретом. Ребенок плакал.
- Заткнись, пока я тебе не надавала! - орала на него Анна.
И тут увидела меня.
- Доминик! Ты что, заболел? Ужасно выглядишь.
- Все в порядке.
- Но ты выглядишь так, будто у тебя температура. Что с тобой?
- Все хорошо.
Она потрогала мой лоб.
- Боже, да ты весь горишь. Иди ложись. Я принесу тебе аспирин и
чего-нибудь горячего.
Я пошел к себе.
Я не буду его читать. Я не буду его читать. Я не буду его читать.
Я лег в кровать, уставился в потолок.
Я не буду его читать.
Письмо лежало на моей груди. Белый прямоугольник. Я чувствовал его
тяжесть. Сколько листов бумаги? Сколько еще он решил мне рассказать?
Анна вошла и поставила рядом со мной чашку чая. Еще она принесла
пирожное и аспирин.
- Что-то случилось?
- Нет, Анна, ничего. Просто устал, - я попытался улыбнуться.
Она оставила меня в покое.
Мое имя крупными черными печатными буквами: ДОМИНИК. Письмо для меня,
отрывок истории для меня, сюжет для меня.
Я вскрыл письмо.
Я не буду читать его, думал я. Он все это делает специально. Он колдун.