"Гала Рихтер. Семь историй Чарли-Нелепость-Рихтера " - читать интересную книгу автора

- Есть разговор!
- А, это ты, - он узнал меня по голосу, - Чарли, я сейчас не в
настроении разговаривать.
- А я и не спрашивал в настроении ты или нет, - заявил я с порога,
подтаскивая стул поближе к подоконнику, и уселся так, чтобы видеть лицо
Питера. Так и есть: глаза сухие, но красные. Дьявольщина!
- Свали отсюда, сделай милость.
- Ага, сейчас. Только шнурки поглажу, - саркастически пообещал я, -
Только сначала ты меня выслушаешь. А будешь сопротивляться, я привяжу тебя к
табурету и еще пару психологов приволоку, вот тогда запросишь пощады.
Он даже не улыбнулся. Плохо. Я сменил тон.
- Пит, давай поговорим. Ты когда в последний раз ел?
Выглядел он и впрямь отвратно - лицо заострилось и посерело, под
глазами залегли серые тени. Питер качнул головой:
- Не помню я. А что, это имеет значение?
- Еще какое! - возмутился я, - Пит, ты, что, хочешь угробить себя?
Он ничего не ответил. На Питера было жалко смотреть - он казался совсем
сломленным, опустившим руки. Но показать то, что я его жалею было бы
подлостью. Не думаю, что ему нужна была жалость от кого бы то ни было.
- Питер Чейс, чтоб тебя! - разозлился (или притворился, что разозлился)
я, - Может, хватит, а? Тебе радоваться надо, что твои предки живы и здоровы,
и есть шансы, что вы с Джой их снова увидите. А ты построил из себя... ну,
не знаю, барышню кисейную! Давай, - дожимал я, - Валяй, жалей себя, поплачь
в одиночестве, ты ж такой один, мистер Уникальность! К твоему сведению,
Питер, здесь интернат, а это значит, что практически все живут без
родителей! И не устраивают по этому поводу траур!
Меня в секунду прижало к стене - я даже не сразу понял, что это Питер
вскочил с подоконника и схватил меня за воротник свитера. Отлично, реакция
пошла.
- Ну, давай, бей! Что, правду слышать не устраивает? Конечно, с тобой
же все носятся, ах, бедняжка, у него психологическая травма, он так
переживает! - рявкнул я. Питер с полминуты буравил меня яростным взглядом,
но потом снова погас, посерел.
- Дело не в этом, - сказал он, наконец.
- А в чем?
- Я... я...
- Убийца? - подсказал я ему шепотом. Питер поднял на меня глаза. - И
что?
- А то, что я убил человека.
- И что? - повторил я, - Ты его мучил? Пытал? Специально вел за ним
охоту? Ограбил еще теплый труп? Или чего похуже?
- Я его убил, - сказал он, игнорируя мои циничные намеки. Я не
выдержал:
- Ты был пацан. Мальчишка одиннадцати лет. И ты защищал свою семью. Да,
ты умудрился затолкать это в самые глубины памяти, а теперь вдруг вспомнил,
но это не повод ударяться в депрессию.
- А что бы ты делал на моем месте?
Я выдохнул. На его месте... Мне вспомнился один эпизод из той, прошлой
моей жизни, вспомнился так отчетливо, так ярко, что меня передернуло, от
того, какой все-таки скотиной я иногда мог быть, но я сказал честно: