"Лейни Дайан Рич. Улыбка святого Валентина " - читать интересную книгу автора

пороге моей квартиры, только чтобы произнести одну фразу "Забери свою
игрушку!", приводила меня в ярость, граничащую с неистовством. И я
лихорадочно разрывала очередную упаковку чипсов.
- Вот так приличные люди и превращаются в алкоголиков, обжор,
невротиков и психопатов, - пробормотала я, тяжело вздохнув.
Автоответчик жалобно пискнул и заткнулся.
Теребя пальцами край пакета с сырными чипсами, я побрела на кухню,
чтобы достать из холодильника бутылку и откупорить ее. Мысленно же я
продолжала пребывать со своими любимыми героями, замершими в нелепых позах
на экране. Швырнув пакет на стол, я достала одной рукой из ящика штопор, а
другой взялась за ручку холодильника.
Именно в этот миг я словно бы взглянула на себя со стороны - такое
случается, как я где-то читала, с людьми, на которых снисходит прозрение.
Картина, явившаяся моему мысленному взору, потрясла меня до глубины души.
В линялом халате, с всклокоченными сальными волосами, в мутных очках,
сползших на кончик носа, со штопором в руке, я походила на душевнобольную,
не осознающую происходящего с ней кошмара и потому небезопасную для
общества.
Нет, подумалось мне, пока здесь жил Питер, все обстояло не настолько
скверно. Во всяком случае, я была всегда чисто вымыта, аккуратно причесана и
одета, весела и полна оптимизма. И не пила вина ежедневно.
Но вот однажды... Ах, да что уж там темнить, смейтесь, зубоскалы!
Вернувшись домой в День святого Валентина, я обнаружила, что вещи моего
любовника исчезли, а на титульном листе книги, лежащей раскрытой на диване,
оставлено прощальное послание. Не обыкновенной книги, заметьте, а написанной
самим Питером.
Здесь уместно пояснить, что свою книгу он писал по ночам в течение двух
лет. Я же варила ему кофе и служила музой. И что же, спросите вы, в
результате? Я вызубрила его творение назубок, однако все другие люди так и
остались его потенциальными читателями, предпочитая покупать в магазине
новинки Кунца и Стил, стоящие с книгой Питера на одной полке.
Я протерла стекла очков, водрузила их на переносицу и прочла,
склонившись над диваном:
"Прости! Желаю тебе всего хорошего. Люблю. Питер".
И кто мне объяснит, что это должно означать? Что заставило его так
странно закончить свое послание?. И куда он подевался, черт его побери!
Сбежал с новой любовницей? А может, с любовником? Или же предпочел
отшельничество моему обществу и залег в берлогу? А главное - что из всего
этого для меня хуже?
На протяжении шести недель последовавшей за этим прострации я терзалась
подобными проклятыми вопросами и, жалея себя, обливалась горькими слезами.
Постепенно со мной произошла неприятная метаморфоза: из самоуверенной
соискательницы докторской степени я превратилась в дрожащую от неосознанного
страха, лохматую, неопрятную и частенько пьяненькую неврастеничку,
болезненно привязанную к просмотру фильма "Гордость и предубеждение".
Любопытно, что оправдывала я эту свою слабость тем, что пишу диссертацию под
названием "Влияние Джейн Остен на процесс становления постфеминистской
литературы".
Стоит ли говорить, что я не написала ни строчки с тех пор, как Питер
меня бросил, выходила из квартиры только на работу и в магазин, а порой