"Александр Рибенек. Гиблое место (Фантастическая повесть) " - читать интересную книгу автора

стоял его лучший друг, Толик Свинцов. Он молча наблюдал за избиением и
даже не пытался помешать, прекратить эту бойню...

* * *

- Вы ведь читали мое личное дело, - ответил Головин. - Там все
написано.
- Я хотел бы услышать твое мнение по этому поводу, - сказал Шредер
тоном, не терпящим возражений.
Поняв, что ему не удастся отмолчаться, Головин горько усмехнулся и
ответил:
- До сентября тридцать восьмого года у меня было все: друзья,
коллектив, любимая девушка, отец, будущее... Всего этого в одночасье я
лишился. Отца обвинили в заговоре против Советской власти и расстреляли
только за то, что он осмелился критиковать политику советского
руководства и лично товарища Сталина. Ему не нравилась борьба с так
называемыми "врагами народа", принявшая к тому времени ужасающие
масштабы. Он не боялся говорить об этом открыто, и вот однажды приехали
люди в штатском и забрали его... От меня отказались все, выгнали из
комсомола. Лучший друг предал меня! Я оказался в изоляции... Потом и
меня арестовали. Был скорый суд, меня осудили и отправили в лагерь на
Колыму. Четыре года отпахал я там, четыре года терпел издевательства
охранников и уголовников. Сколько раз мне казалось, что вот сегодня
придет долгожданная смерть, а с нею - и избавление от этих мучений! Но,
в отличие от многих политических заключенных, я выжил...
Когда началась война, я забросал лагерное начальство просьбами
отправить меня на фронт, где я мог бы кровью смыть свою "вину".
Отчаявшись, написал письмо Сталину. Каково же было мое удивление, когда
летом сорок второго года меня вызвали к начальнику лагеря, и он сообщил
мне, что моя просьба удовлетворена! Я был, наверное, единственным из
политзаключенных, кто поехал на фронт. Правда, попал в штрафбат, но был
страшно рад, что мне удалось вырваться из этого ада!..
Как оказалось, радовался я преждевременно. Вы знаете, что такое
штрафбат, господин майор?.. Команда смертников! В бой нас посылали, как
на убой, вооружив лишь винтовками, которые выдавали перед началом боя и
сразу же забирали по его окончании. А сзади нас караулили
энкаведешники, чтобы положить всех, если вздумаем отступить или
откажемся подчиняться. Потому что в штрафбате все были в основном из
бывших заключенных или из тех, кто совершил тяжкий проступок в армии.
Даже офицеры у нас были из штрафников...
Там я сошелся с одним уголовником из "бывших", который так же, как
я, имел зуб на Советскую власть. Во время одной из отчаянных, но
неудачных контратак мы притворились мертвыми и, таким образом,
оказались в тылу немецких войск. Потом был концлагерь, вербовщик из
абвера... Я по собственной воле пошел работать в разведку, потому что
ненавидел тех людей, которые сделали меня таким!..
- Впрочем, разве вам это понять, господин майор? - в глазах
Головина Шредер увидел сильную ненависть. - Вам-то не приходилось
испытывать ничего подобного!
Он ничего не ответил на слова своего проводника. Конечно, Головин