"Семен Резник. Мечников ("Жизнь замечательных людей" #529) " - читать интересную книгу автора

Сергеевич Волконский, и его дочь еще не встретила своего будущего мужа из не
очень знатного, хоть и графского рода...
- Можно всю жизнь прожить возле Толстого и не понять Толстого, -
говорит, не спеша поднимаясь по "прешпекту", Николай Павлович Пузин,
старейший работник Яснополянского музея.
А позднее, когда мы выйдем с ним из дома на крыльцо, скажет, будто
подводя черту:
- Нельзя понять Толстого, не побывав хоть однажды возле Толстого....
И не просто побывав - добавим - пожив. Хоть совсем немного, хоть
несколько дней. Или хотя бы только один день, но целый день, чтобы в тишине
раннего утра, когда еще не нахлынул поток экскурсантов, или в тишине
позднего вечера, когда поток схлынул, побродить по "прешпекту", по тенистой
липовой аллее - липы не вымерзали и не гибли от старости, они все те же:
"квадрат и звезда"; здесь музыканты настраивали инструменты, чтобы играть
старому князю; здесь каждое утро, вооружившись палкой или - в ненастье -
зонтом, совершал свою прогулку в полном одиночестве Толстой: даже собаке не
позволялось сопровождать его; спуститься к почти пересохшей теперь речке
(здесь купался Толстой), обогнуть березовую рощу, которую он сам насадил и с
гордостью показывал молодому Горькому (теперь она достигла того могучего
возраста, какого по неумолимому закону природы не дано видеть свидетелям ее
нежного детства); вслушаться в неутомимый гомон птиц, нередко выпархивающих
из-под ног, всмотреться в игру света и теней, постоять в раздумье у холмика,
которым отмечено последнее - и вечное - пребывание того, кто умел во сто
крат острее нас видеть и любить эту красоту и в тысячу крат острее
чувствовать безобразие наших суетных стремлений...
Да, нельзя понять Толстого, не побывав хоть однажды возле Толстого...
Это, по-видимому, смутно сознавал и Мечников, когда в мае 1909 года,
прочитав в Стокгольме обязательную "нобелевскую" лекцию и приехав в
Петербург, первым делом стал искать, через кого бы сговориться с ним о
встрече...

2

Взаимоотношения Толстого с современниками-писателями изучены
досконально; его непростая дружба-вражда с Тургеневым, например, известна во
многих деталях (из чего, конечно, не следует, что на этом пути не встретится
никаких неожиданностей). Неплохо изучены и взаимоотношения Мечникова с
учеными, например с Александром Ковалевским, Сеченовым, Кохом, Пастером... А
Мечников и Толстой, Толстой и Мечников? Этот остров, омываемый двумя
океанами - историей литературы и историей науки, - остался в стороне от
магистральных путей; он до сих пор необитаем.
Первым на этот остров высадился профессор В. Л. Омелянский, но тотчас
покинул его. На далекую землю профессора, по всей видимости, забросил
юбилейный шторм (в 1926 году отмечалось десятилетие со дня смерти
Мечникова). Омелянский воспользовался воспоминаниями самого Мечникова и
книгой его жены Ольги Николаевны, уделившей поездке в Ясную Поляну несколько
страничек; больше он к этой теме не возвращался.
Позднее высадиться на остров пытался С. Я. Штрайх, но, должно быть,
наткнулся на подводные рифы. Он снял машинописные копии с некоторых страниц
известной книги А. Б. Гольденвейзера и... сдал их в архив музея Л. Н.