"Майк Резник. Лотос и копье" - читать интересную книгу автора

- Я серьезно, - настаивал он. - Каждый день она дает деревне молоко,
раз в год рожает козленочка, а когда умрет, наверняка пойдет в жертву Нгаи.
У нее есть в жизни цель.
- И у нас тоже.
- Вовсе нет, Кориба, - покачал он головой.
- Тебе скучно? - уточнил я.
- Если путешествие по жизни сравнить с путешествием по широкой реке,
можно сказать, что сейчас я плыву вдали от берегов.
- Но у тебя есть назначение, и ты можешь увидеть его, если
приглядишься, - возразил я. - Ты возьмешь жену и начнешь шамбу. Если ты
будешь упорно трудиться, у тебя будет много скота и коз. Ты воспитаешь
множество сыновей и дочерей. Чем тебе такое назначение не нравится?
- Очень даже нравится, - сказал он, - только в нем нет места МНЕ. Моя
жена будет воспитывать моих детей и возделывать мои поля, а мои сыновья
будут пасти мой скот, мои дочери будут ткать мне одежды и помогать матери
готовить мне еду. - Он замолчал на некоторое время. - А я... я буду сидеть
вместе с остальными мужчинами, обсуждать погоду и пить помбе, и в один
прекрасный день, если доживу до этого момента, я присоединюсь к Совету
Старейшин, а изменится от этого только то, что тогда я буду общаться с
друзьями не у себя, а у Коиннаге дома. А потом я умру. Вот она жизнь,
которая меня ждет, Кориба.
Он топнул по земле пяткой, послав во все стороны крохотные облачка
пыли.
- Я буду лишь ПРИТВОРЯТЬСЯ, что жизнь моя более наполнена смыслом, чем
жизнь той козы, - вновь заговорил он. - Я буду важно выступать перед женой,
несущей охапку хвороста, и буду убеждать себя, что делаю это, чтобы защитить
ее от масаев или вакамба. Я построю бому выше человеческого роста, вокруг
вобью острые колья и буду говорить себе, что все это, чтобы защитить скот от
льва и леопарда. Я постараюсь не вспоминать, что на Кириньяге и в помине нет
львов и леопардов. Я никуда не буду выходить без своего верного копья, хотя
служит оно мне как палка для опоры, когда солнце поднимается высоко в небе.
Но я упорно буду твердить, что без него меня разорвет на кусочки либо
человек, либо зверь. Вот, что я буду говорить себе, Кориба... но ведь я же
знаю, что все это ложь.
- Нгала, Кейно и Ньюпо чувствовали тоже самое? - спросил я.
- Да.
- И все-таки: почему они убили себя? - допытывался я. - В нашем
договоре написано, что каждый, кто пожелает, может беспрепятственно покинуть
Кириньягу. Им всего-то надо было дойти до области, именуемой Портом, и судно
Управления тут же забрало бы их и доставило, куда бы душа их пожелала.
- Ты так и не понял меня, да? - грустно промолвил он.
- Да, не понял, - сознался я. - Просвети меня.
- Человек достиг звезд, Кориба, - сказал он. - В его распоряжении такие
лекарства, машины и орудия, что нам вовек неизмыслить. Он живет в городах,
по сравнению с которыми наша деревня - ничто. - Он снова немного помедлил и
продолжил: - Но здесь, на Кириньяге, мы ведем такую жизнь, которой жили до
того, как пришли европейцы и принесли с собой предвестников будущего. Мы
живем так, как кикую жили всегда - ты говоришь, так нам было назначено жить.
Ну, и как нам вернуться обратно в Кению? Что мы можем сделать? Как мы
прокормим себя и где найдем убежище? Европейцы превратили нас из кикую в