"Саша Резина. Невыдуманная и плохая" - читать интересную книгу автора

Ее мать была милой женщиной, с ясным взглядом, хлебосольной и
говорливой, как все простые и добрые. Она чуть не зарубила дочь топором на
даче. Ее отец- обыкновенный работяга, обожающий остальных своих детей и
жену - остановил несостоявшуюся убийцу аргументом, что де-стой, дура, в
тюрьму захотела? Страший брат поставил родителям ультиматум на никому
неизвестном основании, что либо "она" уедет "отсюда" (родительского дома),
либо он.
Думаю, и до сих пор он сам не знает, зачем это сказал, но 15летняя Оля
оказалась на улице...
Друзья в ассортименте обещали ей помощь и вечную верность, но как
крысы, первыми покидали ее жизнь на пороге бед. Не могу не прибавить, что
как ни грустно, не оказалась исключением и я. Видимо, все мы те еще
сволочи...

И еще в Ольге сидел- угу, он самый - поэт. Самый настоящий,
неподдельный.
Умный, злой, кишащий ползающими алмазами таланта. Уже тогда в ее
нелепых своим драматизмом частушках зрела здоровая медь новой, двадцать
первой, двухтыщной плеяды. Только потом, много годков погодя, мы с улыбкой
поняли, что лежим трупами на погосте живых рифмоплетов - время такое - а
тогда нам казалось, что мы делаем, мать ее, историю, что наши аляповатые
фамилии уже написаны золотом где-то там, в будущем.
И собственно, именно потому, что в Ольге сидел поэт, она изъяснялась
витиевато - любила с самого обыденного зарулить в махровую философию, а
философию резюмировать рваными колготками.
К тому же говорила она длинно, красиво, но вместе с тем нескладно и
полубредово. И очень тихо.
И смотрела всегда в пол. Особенно когда поведывовала об очередном
несчастье.
К тому же казалось, что она не ведет вольный разговор, а чешет по
заученной роли, и естественно, камеры работают, работают.
Я любила Ольгу, и тогда еще думала, что в отличие от всех остальных,
никогда ее не предам.
Поэтому я мужественно проснула свой мозг, и согласилась "сию же минуту"
приехать, то есть подъехать, к парку возле какого-то метро (мы там часто
встречались). Приехать к ней домой было, конечно, нельзя, хотя это было бы
существенно удобнее, если учесть, что деньги от Лельки давно убежали, а ко
мне никогда и не прибегали, и попить чего-нибудь на природе было невозможно,
а дома нас бы ждал чай, и что главное - мы бы попили его там - в тепле. Но
дОма как такового у Ольги не было.

...Как ржавым ключом открывают двери в зАмки, полные тайн, так входя в
скважину тела, крошечная пуля берет и открывает смерть. Я этого не понимаю.
Как и ты. Как и все.
Никогда не видела как умирает человек. Нет, я видела мертвых в гробу и
умирающих киногероев, но мне не довелось посмотреть на это в реальности. Для
меня каждый. Каждый. Это ходячая вечность.
И кажется, согласись, немыслимым, что попала та самая блядская пуля,
которой красный размер сантиметр в диаметре, попала в эту вечность, и та
переломилась, нету ее, нету, будто и не было вовсе.