"Герберт Розендорфер. Большое соло для Антона" - читать интересную книгу автора

Антон Л. решил снова принести в комнату галстуки и пижаму господина
Пфайвестля, а кровать в комнате передвинуть на другое место, Это означало,
что господин Пфайвестль в случае обратной своей материализации звонко
шлепнется на ковер, и такой вариант, что было совершенно понятным, оказался
бы для Антона Л. предпочтительнее, чем если бы жирный, маленький фабрикант
из Тройхтлингена снова появился бы на свет совершенно голым, обнявшись с
Антоном Л. Господин Пфайвестль негодовал бы как оттого, так и от другого,
Антон Л. с этим фактом считался, ибо из опыта работы в туристическом бюро
ему был знаком образ мышления и фабрикантов, но он как минимум не сможет
упрекнуть его относительно галстуков.
Но за все про все: было бы проще, если бы они - все остальные - больше
бы не возвращались. Аварийных источников энергии, если бы Антон Л. стал их
использовать, на долго не хватило бы, даже при условии их обслуживания.
Антон Л. решил оставаться при свечах. Он повесил ружье на плечо и принес
немного свечей из магазина восковых украшений, расположенного в историческом
центре города - Резиденции.
Был теплый и мягкий вечер. Небо было еще светлым и, за исключением
нескольких безобидных полосок на западе, безоблачным. Гроза настолько
охладила воздух, что жара даже за весь прошедший солнечный день не смогла
дойти до предыдущего уровня. Впервые, идя по улицам с ружьем за спиной,
Антон Л. заметил, что город не стал совершенно безмолвным. В городе было
почти так же шумно, как и прежде, когда он кишел людьми, но теперь это были
другие, чужеродные звуки. Настолько чужеродные (или естественные), что Антон
Л. поначалу их даже не воспринимал. Когда его сознание открылось этим новым
звукам, ему показалось, что перед ним распахнулась дверь шумного зала. Поток
неисчислимых шумов так навалился на Антона Л., что он испугался. Еще больше
его испугало осознание того, что он уже и раньше воспринимал эти звуки, но
они не находили пути от ушей до мозга. Сверчки трещали, собаки выли - а
может, собакоподобные звери (волки?), - ночные птицы начали свой скрип, все
трепетало и ухало. Но и другие звуки (Антон Л. и не представлял, откуда они
исходят) подобно таинственным артериям прошивали все остальные шумы,
щелканье и потрескивание, хруст, трение, шипение, деревянный стук и легкое
жужжание стояло надо всем и исходило, вероятно, с остывающих крыш. Такие
звуки, подумал Антон Л., слышишь лишь тогда, когда остаешься один. Это
симфония одиночества - нет, слишком высокое понятие. Симфониетта.
Было еще чересчур светло для того, чтобы бояться. Тем не менее Антон Л.
шел быстрым шагом. На большой площади сидел старый курфюрст, протягивая
вперед свою железную руку. Два мальчика стояли по обе стороны трона и
держали корону и скипетр. По площади промчалась целая туча мышей и скрылась
за цоколем памятника. По причине того, что они с другой стороны памятника не
появились, Антон Л. предположил, что в цоколе было их жилище. Магазин
восковых товаров находился за памятником. Курфюрст повернулся к поставщику
своего двора (над магазином до сих пор значилось "Придворная свечная лавка")
железной спиной. Не долго думая, Антон Л. разбил прикладом ружья витрину и
влез внутрь. И здесь тоже Антон Л. почувствовал некоторое внутреннее
изменение: вламывался ли он в квартиру фрау Шварценбек или в магазин на
Вассертрегерштрассе, в квартиру, в которой он спасся от медведя, или в
гостиницу - он всегда немного боялся - это бы было сказано слишком сильно, -
он чуть сильнее сдерживал свое дыхание, ибо пугаться было нечего, ведь там
никого не было. Еще в гостинице его не удивило бы, несмотря на все, если бы