"Герберт Розендорфер. Большое соло для Антона" - читать интересную книгу автора

придется принести ей сыр; возможно, она любит червей". Затем он снова
отправился в гостиную. Он поднял осколки стекла со столика у софы и собрал
их в деревянную миску, края которой были украшены колосьями. Между колосьями
виднелась грубая надпись, тоже вырезанная: "Да будет нам сегодня наш хлеб
насущный".
Наступил вечер. Мысли больше нельзя было сдерживать. Ночь придет.
Меньше чем через два часа ночь неизбежно сюда придет. Для Антона Л. это было
подобно неотвратимо надвигающемуся времени казни. Он поставил миску с
"хлебом насущным", в которой теперь были стеклянные осколки, на письменный
стол рядом с телевизионной программой. Серые тени заполнили комнату. Еще
когда он в последний раз вез продукты, небо на западе стало затягиваться
тучами. Тем не менее жара стала почти невыносимой. Антон Л. снял рубашку.
Ему казалось, что нижняя рубашка была пропитана медом. Страх вызывает
процессы сокращения. Душа сдает одну взрослую позицию за другой, отходит все
ближе к центру и наконец защищает лишь ядро существа, которое зародилось уже
тогда, когда человек был еще ребенком.
Телевизионная газета посвящала каждому телевизионному дню две страницы.
На титульной странице стоял понедельник, 25 число. Сегодня была среда или
четверг. Антон Л. в сумерках еще мог читать: четверг, 28-е, был последним
днем, программа которого была в этом выпуске, после этого должен был прийти
новый номер. Антон Л. посмотрел на часы. Он поставил часы очень
приблизительно, по солнцу. Часы показывали девять часов, но на самом деле
время было, вероятно, более ранним. "Сыновья Пророка. Израиль - старый или
молодой? Документальный фильм" - по первой программе. По второй:
"Дерево-виселица", американский художественный фильм производства 1953 года
с Гарри Купером. Такого господин Хоммер наверняка бы не смотрел. Какого-то
там Гарри Купера он любить не мог. Третья программа: "Антология. Дискуссия и
проблемы". Господин Хоммер, конечно, переключил бы на австрийскую программу,
но по ней тоже шло "Дерево-виселица". Хотя, может быть, господин Хоммер
все-таки эту программу посмотрел бы. Антон Л. включил аппарат. Он,
естественно, не работал.
Было невыносимо жарко. Антон Л. распахнул окно. Снаружи воздух казался
еще более горячим, чем в комнате. Не чувствовалось ни дуновения. Небо было
черным. Антон Л. был мальчишкой лет десяти или одиннадцати. Он хотел
побежать куда-то, где были люди, убежать отсюда и добраться куда-нибудь,
тяжело дыша, но добраться спасенным, туда, где был свет и люди. Но людей не
было нигде.
Он выбежал на балкон. Там рядом с пистолетами он положил полицейский
фонарик. Он его включил. Мощный луч упал на Соню, которая, ослепленная,
отскочила от картофелины. Антон Л. снова выключил свет. Если фонарь будет
гореть у него всю ночь, сядут батарейки. Вдруг действительно что-то
произойдет, а у него не будет света? Кто знает, что за зверье уже бродит по
городу. Нужно было раздобыть свечи. Непростительное упущение. В магазине
плетеных товаров была целая пирамида из свечей. Но сейчас на охоту выходит
медведь. "Будет лучше, если окна в гостиной я закрою, кто знает..."
Ужас поднялся в душе Антона Л. Он забежал в гостиную. У него вырвался
крик и волосы встали дыбом: огромная птица сидела на подоконнике. Это была
лишь занавеска, зажатая в окне. Подул едва заметный ветер. Антон Л. обшарил
светом всю комнату, лишь затем вошел в нее и закрыл окно. Но теперь он
почувствовал себя, словно в палате сумасшедшего дома. Он снова распахнул