"Герберт Розендорфер. Большое соло для Антона" - читать интересную книгу автора

предоставлялись финансовым управлением, никогда не хватало. Постоянным
сборщиком денег была фрау Киттельманн. Его, Антона Л., фрау Киттельманн
никогда бы в покое не оставила, во всяком случае, его - в последнюю очередь.
Нет. Кроме того, даже в день выезда на экскурсию в канцелярии входящей
документации всегда находились сотрудники, это было необходимо, иначе у
клиентов была бы отговорка, что они приносили свои декларации о доходах, но
финансовое управление было закрыто. Такие вещи люди придумывали быстро.
Большая птица с узкими крыльями отделилась от новоготического
филигранного шпиля башни, Птица медленно кружила над башней. К ней
присоединилась вторая птица. "Соколы, наверное", - подумал Антон Л., ему
стало зябко.
Обе пары чулок, которые Антон Л. сунул в карман, оттопыривали пиджак.
Это очень действовало на нервы. Он сел на скамейку, стоявшую в тенистой
аллее, проходящей параллельно улице, вокруг большой площади, и снова
вознамерился надеть чулки. Он снял оба ботинка и как раз надевал левый
чулок, когда из дома на противоположной стороне площади донесся громкий
собачий лай. Антон Л. поднял глаза. Лай буквально захлебывался. Так лают
только собаки, которых мучают. Затем что-то зазвенело. Прямо через закрытое
окно первого этажа одного из жилых домов выпрыгнула большая собака. Вслед за
ней выпрыгнула маленькая собачка. Собаки быстро помчались через площадь мимо
Антона Л. и исчезли за церковью.
Потовыделение буквально одолевало Антона Л.
"Вот оно и пришло, - думал он. - Ты мертв. Ты умер. Вероятно, ты умер
ночью. Вечные разговоры о набухании солнечного сплетения. И вот теперь я
умер от набухания солнечного сплетения. Естественно. Бледный свет ночью, это
была..."
Антон Л. снова снял левый чулок и влез в ботинки.
"...Это была смерть. А вот это, это жизнь после смерти. Я не вижу
никого и никто не видит меня. И я совсем здесь не хожу. Вероятно, я лежу, то
есть мой труп лежит в кровати, наверное, сейчас его как раз забирают.
Старому Хоммеру, наверное, очень жутко. Так ему и надо. Может быть, ему так
жутко, что он будет вынужден из этой квартиры съехать и перебраться на
другую..."
Он положил чулки на скамейку и пошел прочь.
"Наверное, после этого все остается таким, как ты видел его напоследок.
Нет, в последний раз я видел финансовое управление иным. И церковную
колокольню тоже, вчера, в половине пятого. Тут что-то не так, потому что
башенные часы все еще идут. Но я никогда не видел бегущего через площадь
перепела. Это рай или?... Для ада это бы было... Ад должен быть более
неприятным. Я никогда не верил в ад. Или все останется не так, как сейчас.
Может быть, это будет так лишь первое время, в первые часы после смерти.
Скажет ли Киттельманн снова, что и она этой ночью чувствовала себя плохо?"
Антон Л. пошел привычным путем домой.
"Или я брежу. Я сегодня ночью сошел с ума. Особый вид сумасшествия,
когда больше не воспринимаешь других людей. Вот здесь через дорогу перебежал
перепел. Это может быть лишь бредовое видение. Я не вижу никого, но все
видят меня. Хорошо, что я в церкви не снял еще и штаны. Но почему же я тогда
не смог попасть в финансовое управление? Я же ведь мертв..."
Он побежал. Перебежав наискось улицу, он побежал дальше. Он дергал
двери всех домов, двери всех магазинов. Все они были заперты. Перед