"Наталья Резанова. Последние Каролинги - 2 (Прод.романа А.Говорова 'Последние Каролинги')" - читать интересную книгу автора

знал - и не узнал, что это - наследница. Узнал бы, может, и успокоился, ведь
женщины не наследуют короны.
А может быть, и нет.
Нет, неверный это след. Даже если в Пуатье что-то и знали, даже если
король Карл не выжег это знание каленым железом, слишком давно все это было.
Со смерти Черного Гвидо прошло почти двадцать лет.
А со дня смерти Одвина - всего четыре года.
Лучше об этом не думать.
Пока.

Выступление было назначено на день святого Симфориона. Это было
неотвратимо. И на сей раз не могло быть и речи, чтобы отправиться с ним,
теперь этого уже не нужно было ей объяснять, теперь она понимала сама. А ей
так хотелось поделиться с ним покоем, осенившим ее душу! Она чувствовала,
будто ступила на плот, и все брошенное на оставленном берегу - страшное,
грязное. подлое, темное - исчезает, растворяется вдали, а сильное течение
неотвратимо влечет ее к другому берегу, ясному, освещенному теплым солнечным
сиянием... О том, что течение может перевернуть плот, она не хотела думать.
Она - крепкая, она выплывет. А вот он... Бесплодные мечтания. Никогда не
знать ему покоя, даже в самую счастливую пору жизни, и весть о будущем сыне
наверняка связалась у него с сознанием страшной вины. Впрочем, теперь он
допускал, что это может быть дочь, не объясняя, что повлияло на подобное
изменение мыслей.
О том страшном, что затеняло их общее прошлое, он не говорил с ней
больше, хотя - в этом она не стала себе лгать - не мог об этом не думать.
Что делать? Если ее влечет будущее, его каким-то роковым образом притягивает
прошлое. И, возможно, он так яростно устремляется в войну именно для того,
чтобы забыть... а потом снова узнавать то, что потребуется забыть... Но
между ними это теперь не стояло. Их разговоры были обычными разговорами
молодой супружеской пары ( Господи помилуй! Думала ли она, что они
когда-нибудь смогут стать обычной супружеской парой!), ожидающей первенца.
В последний раз, когда он навестил ее в Компьене, она спросила, каким
именем он хочет окрестить ребенка.
Он удивился:
- Почему ты спрашиваешь об этом сейчас? Ты говорила - он родится не
раньше конца ноября. Я вернусь гораздо раньше этого срока.
- Война может затянуться, а ты - задержаться. И в любом случае имя надо
выбрать загодя.
- Да. - Он кивнул. - Фортунат говорит: "Имя - это знамение". Так вот -
если родится девочка, право выбора за тобой. Если же сын - я хочу, чтобы его
звали Гвидо... точнее, Ги - так более по франкски.
Она недоуменно подняла брови.
- Насколько мне известно, в роду Робертинов никто не носил имени Ги.
- Я хочу, чтобы мой сын его носил, - в голосе мужа она услышала хорошо
знакомое упорство.
Азарика задумалась и решила, что у него есть свои резоны.
Действительно, в роду Робертинов никого не именовали Ги, а первенца обычно
называют именем деда. Однако Робертины могли предоставить на выбор только
два имени: Эд и Роберт. Эд, похоже, не хочет, чтобы сына звали так же, как и
его самого, а имя Роберта Сильного напоминает ему о младшем брате, о котором