"Наталья Резанова. Последние Каролинги - 2 (Прод.романа А.Говорова 'Последние Каролинги')" - читать интересную книгу автора

подобранные в канаве из милости. Маленький Винифрид, к примеру. Только
Азарика, судя по тому, что он узнал, к числу таковых никак не принадлежала.
А это означало еще одну тропу, ведущую в прошлое. И он пройдет по этой тропе
до конца.

Наутро он, однако ж, вызвал сначала Сулеймана и подробно расспросил его
о состоянии здоровья королевы и обо всем, что может угрожать ей в ее
положении. Сама королева сочла это излишним.
- Я совершенно здорова. - Она копалась в своем ларце с лекарственными
травами, который значительно обогатился после поездки в Веррин. - Повредить
мне может разве что стрела в горло либо лошадиная доза яда.
- Никогда не говори так, - резко сказал он. - Даже в шутку. - И,
опасаясь, чтобы его слова не прозвучали грубостью, тут же добавил: -
Хвалишься здоровьем, а сама роешься в лекарствах.
- Потому что я в них разбираюсь не хуже твоего Сулеймана. Это женское
дело - лечить. А травы я ищу не для себя, а для Нантосвельты.
- Вот уж кто здоровее всех в замке, так это твоя Нантосвельта.
- Это с виду. Тебе же она не пожалуется на свои хвори. По-моему, у нее
почки не в порядке. Ага, что у нас там: тысячелистник, череда, шиповник,
хвощ, толокнянка...
- Откуда Одвин знал Гермольда? - неожиданно спросил Эд.
Она оставила ларец. Черные глаза взглянули на него, и внезапно
колыхнулась в них завеса такого непроницаемого мрака, что он пожалел о своем
вопросе. Но она уже отвечала.
- Они вместе учились в школе у святого Эриберта при Рабане Мавре. Отец,
Гермольд и Фортунат.
- И Фортунат сюда же замешан?
- Замешан - это сильно сказано. Он, кажется, не в одно время с ними
учился, он ведь старше. А потом, ни Гермольд, ни отец там не задержались.
Последовала пауза. Эд помнил, куда подевался после монастыря Гермольд.
Но говорить ему об этом не хотелось, равно как и вспоминать все, связанное с
именем Роберта Сильного. И он спросил:
- Почему... Одвин не задержался в монастыре?
- Бежал от обвинений в ереси... за хранение каких-то книг...
халдейских, так говорил Гермольд. Хотя кто знает... впрочем, были у него
манускрипты, на неизвестном мне языке писаные...
Были, подумал он. В доме, который я уничтожил. Ей, видимо, тоже были
тяжелы эти воспоминания, поэтому она заговорила о другом.
- Поэтому, когда я пришла в монастырь, я сказала, что мой отец -
Гермольд. Понимала, что имя Одвина здесь называть небезопасно. А Гермольд
перед церковью был чист. Не знаю, насколько поверил Фортунат в эту сказку.
По-моему, ни на грош. Но мы об этом никогда не говорили. Спроси его сам.
Если хочешь. Но лучше не надо.
- Я и тебя больше не буду спрашивать. Будь спокойна, ни о чем не думай,
лечи свою Нантосвельту. Если хочешь...
Он и в самом деле решил до поры не беспокоить Фортуната. Но что ж это
за место такое, к которому сходятся все дороги, узел, из которого тянутся
все нити - монастырь святого Эриберта? Или это не нити - паутина, в которую
вплетены жизни его самого, Азарики, Фортуната, а теперь, значит, и... Одвина
(он никак не мог назвать убитого отцом). И что еще за тайны он, возможно,