"Наталья Резанова. Последние Каролинги - 2 (Прод.романа А.Говорова 'Последние Каролинги')" - читать интересную книгу автора

И довольно о них. Я не собираюсь последние часы с женой проводить за
разговорами о делах.
- Последние?
- Да. У нас совсем мало времени, чтобы побыть вдвоем. И попрощаемся мы
с тобой тоже наедине. Я не хочу, чтобы на нас глазели, как на зверей в
клетках.
Она побледнела и отступила на шаг. И он тут же пожалел о сказанном -
она и без того глубоко переживает предстоящую разлуку, а он еще обидел ее
грубым словом.
Но он ошибался. Это была не обида, а воспоминание. Которое не раз,
казалось, умирало, но неминуемо оживало и причиняло невыносимую боль. Так
что же - разве жизнь не приучила ее к невыносимой боли?

-----
"Это ад, - померещилось ему. - Я в аду". К чудовищной боли, разъедавшей
тело, добавился еще и дым... Он точно был мертв, потому что человек не может
так страдать. С тех пор, как он заболел, ему, кажется, ни разу не приносили
поесть, и он умер... от болезни или голода. Но как больно, Господи! Вот ведь
как плохо показалось ему в монастыре, голодно - а теперь угодил в
преисподнюю - самый глухой ее закут. Лихорадочный жар, мучавший его все эти
дни, спал, и теперь его трясло от холода и слабости.

Дым повалил явственнее. Он закашлялся. И тут подумалось ему - соображал
он всегда туго, но все же - мертвецы ведь не кашляют? И холодно им не
бывает. Значит, он все еще жив? Он попытался приподняться с гнилой соломы,
на которой валялся. Припомнилось, что раньше его держали связанным, но
теперь веревки с него сняли - видно, решили, что сдохнет и так. Ему
послышался треск за дверями. Знакомый треск... Он знал, что это такое.
- Люди... - просипел он. - Помогите! Пожар!
Никто не отозвался. И с пронзительной ясностью, какой не переживал он
за всю свою не такую уж долгую жизнь, осознал - никто и не откликнется. Его
бросили.
- Люди... - еще раз каркнул он сорванным голосом в полнейшем отчаянии,
зная, что ответа не получит. Но он не хотел умирать, как он не хотел
умирать, Господи...
- Господи...- повторил он и страшным усилием заставил свое огромное
тело, все в коросте от грязи и гноя, подняться на ноги. Его мотало из
стороны в сторону, но чудовищная жажда жизни, самое сильное и самое
неосознанное из чувств, вело его вперед.

- Господи, помоги! - воззвал он. Господня ли сила, либо чудовищная сила
отчаяния помогла ему оторвать косяк от двери, а потом ударить по ней. Мечом
он владел плохо, стрелять не умел, зато бить, ломать, крушить - это было ему
привычно. Дверь выпала наружу, и он, увлеченный силой инерции, выпал в
коридор вслед за ней. И в самом деле оказался в пекле.
---

В морозном воздухе ощутимо тянуло дымком.
- Что-то поздно поля выжигать, - сказал один из королевских ратников.
- Может, лотаринги деревни жгут?