"Всеволод Ревич. На земле и в космосе (Заметки о советской фантастике 1980 года)" - читать интересную книгу автора

на остальной Земле, здесь - день, там - год. Если надо в порядке скорой
помощи решить какую-то проблему, Темпоград незаменим. Скажем, планете Той,
где живут дикие племена, грозит гибель. Через три месяца ее солнце должно
взорваться. Три месяца срок, конечно, слишком короткий, чтобы эвакуировать
население, даже если бы было куда. И тогда за дело берутся ученые в
Темпограде, в спокойной обстановке за несколько земных дней они найдут путь
к спасению.
В специальной главке автор затронул тему научной фантастики, разделив
ее поклонников на несколько категорий. Видимо, автор этих заметок ближе
всего стоит к тем, которые отрицают роль фантазии и требуют, чтобы
обязательно было "про любовь". Роль фантазии, конечно, никто не отрицает,
иначе зачем вообще обращаться к этому жанру, и конкретно "про любовь" не
обязательно. Но действительно, разногласия начинаются тогда, когда речь
заходит о поведении людей. Должны ли это быть естественно ведущие себя в
предложенных обстоятельствах личности, или писателю-фантасту разрешено
расставлять некие условные манекены, которые ведут себя так, как живые люди
вести себя не могут?
Вот обитатели того же Темпограда. Пока речь идет о "скорой помощи",
возражений нет. Но ведь отдельный человек, попавший под этот колпак, ничего
лично не выигрывает. За день отсутствия в обычном мире он стареет на тот же
прожитый в Темпограде год. Поэтому не очень ясно, почему с таким энтузиазмом
рвутся туда научные сотрудники. Они ведь и в обычной жизни прожили бы
столько же и сделали столько же, творческую обстановку можно создать и в
обыкновенном институте. А за пребывание в Темпограде приходится платить
столь дорогой ценой, что становится сомнительной этическая сторона
эксперимента. Даже в рядовом случае, когда ученый командируется в Темпоград
всего на три дня, он обречен три года маяться без родных, без друзей, без
травы, без солнца. Только крайняя необходимость, вроде случая с планетой
Той, может заставить идти на такие жертвы. Что же можно сказать о фанатике
Январцеве, который попадает в Темпоград юношей, а выходит пожилым человеком?
Он предает свою первую любовь, отправляет на "материк" жену с ребенком, он
ни слова не говорит матери. Каково было всем им увидеть через месяц седого
старика? И все это ради какой-то "высокой" науки? Да таких обездушенных
автоматов надо бояться, надо наказывать или перевоспитывать. Они ни при
каких условиях не могут претендовать на роль положительных образцов. Почему
же автор не дает его поведению соответствующей оценки? Почему Январцевым
восхищаются его коллеги? Право же, роман А. Палея, в котором человек осужден
за гибель людей, в которой был виноват лишь очень косвенно, рисует нам куда
более гуманные отношения.
Многое в романе Г.Гуревича искупает оригинальность и дерзновенность
замысла, но и от "человеческой" стороны никуда не уйдешь.
Конечно, "Темпоградом" сочинения 1980 года о покорении времени не
ограничиваются. "Машина времени" в разных вариантах мода непреходящая.
Наиболее простодушный и, к сожалению, наиболее распространенный вариант этой
темы мы находим у С. Слепынина в рассказе "Тини, где ты?" ("Поиск-80").
Играла в далеком будущем девочка, забежала в ангар, где стояли хронолеты, по
ошибке села в один из них, по ошибке нажала кнопку и провалилась в прошлое,
"приземлившись" в наши дни на берегу таежного озера, где ее и повстречал
рассказчик, которого она очаровала своей рассудительностью и которому,
нарушив строжайший запрет (ребенок все-таки), она рассказала немножко о