"Федор Михайлович Решетников. Подлиповцы" - читать интересную книгу автора

- А ты не ругайся, и мы ругаться-то мастаки... Тебе на што лошадь-то? В
бурлаки с лошадями не берут, - не нужно. А ты вот продай эту. - Пила еще
хуже заругался. Мужики стали сбивать Сысойку продать лошадь. - Ты-то пойми,
какая у те лошадь-то: ишь, худая, того и гляди издохнет. А ты продай.
- Ты свою заведи да продай, - ворчит Пила.
- Были они, свои-то, да тоже продали.
- Што ты, собака, пристал: продай да продай!
- А посмотри завтра, и этой не будет. Однако мужики сбили Пилу.
- Ты врешь, што лошадь не надо? - спросил Пила, поняв, что им нечем
будет кормить лошадь.
- Што врать-то, дело говорю. Рубля три дадут...
- Экой прыткой... Пять давай! - Пила больше пяти рублей не знал и
счету: для него пять рублей уже богачество было.
- Не продам! - сказал Сысойко.
- А оно гоже, Сысойко, толкуют! Лошадь-то, того и гляди, издохнет; уж
моя ходила чуть-чуть, а эта - ишь, какая пигалица, самому ошшо надо везти.
Пила и Сысойко решили продать лошадь и тут же продали одному крестьянину за
три рубля. Получивши два рубля, Пила и Сысойко поехали с крестьянином в
питейную лавочку. У питейной лавочки стояло с пятнадцать мужиков.
- Эй ты, лешой! Где баба-то? - спросил Пилу мужик, спавший в постоялой
избе.
- Што баба?.. Вот лошадь украли.
- А я, бает, колдун.
- Поговори ты у меня, шароглазый пес. Мужики осмеяли Пилу, Пила обругал
их. В питейной лавочке пили водку три мужика. Крестьянин, купивший Сысойкину
лошадь, поставил полштофа водки и стал потчевать подлиповцев. Сысойко
никогда не пивал еще водки, со стакана его разобрало. В лавочку вошло еще
человек шесть. Попойка продолжалась с час; Пила, захмелев, пропоил еще
рубль. Мужики стали петь и плясать и кричали до ночи, когда их вытолкали на
улицу. Мужики орали песни или рассуждали о бурлачестве.
- Баско бурлачить! - заметил Сысойко, уже пьяный, поддерживаемый Пилой,
который тоже пошатывался вперед и назад, направо и налево.
- Баско, - ответил один мужик.
- А что делать-то? - спросил Пила.
- Плыть. Реки эво какие! Большищие-пребольшущие.
- Лиже ты! А близко?
- Далеко. Теперь будет Соликамско-город, потом Усолье-город,
Дедюхино...
- Вре!
- Пра. Там Чусова-река, Кама-матушка... Вот дак река! А там, бают,
Волга, супротив той Кама што! А идет она с тово свету, и конца ей нету...
- На ней, бают, атаман Ермак, - силища у него у! какая была! он, бают,
города брал; никто ему не смог перечить...
- А там люди-то есть же? - спросил Пила.
- Есть, да иные, бают.
- Вот, Сысойко, куда мы подем! Ты мне должен спасибо сказывать,
каракуля ты экая... - говорил Пила. Пила и Сысойко отстали от мужиков, шли
кое-как: Пила хвалился тем, что он сила и колдун, Сысойко почти спал и
только нукал да звал. Шаг за шагом ноги обоим изменяли, и они, рассудив, что
лучше тут уснуть, улеглись середи дороги и, в первый раз в жизни, забыв о