"Роберт Рэнкин. Мир в табакерке, или Чтиво с убийством " - читать интересную книгу автора

у дядюшки, по слухам, нашли несколько воротничков, забрызганных кровью.
Мой друг Билли, который как раз водил группу американских туристов по
Баттсу, рассказывал, что видел, как дядюшку, одетого в рубашку с очень
длинными рукавами и застежкой на спине, посадили в машину и увезли. Изо рта
у него шла пена, и туристы даже остановились, чтобы сфотографироваться.
На следующий день вспыхнул пожар. Сам дом почти не пострадал, но
прекрасная оранжерея выгорела дотла.
Никто не знал, как начался пожар.
Никому, в общем-то, и дела не было.
Никому, кроме Т.С. Давстона. А он горевал. Он очень любил своего
приемного дядю, и очень расстроился, когда его увезли. Я, конечно, как мог,
старался утешить его - ну, покупал ему конфеты, делился сигаретами. Мне
кажется, что мы с ним очень сблизились, потому что он стал звать меня
"Эдвин", и я понял, что я ему тоже стал приемным родственником.
Однажды на перемене, в следующей четверти, он отозвал меня в дальний
угол школьной площадки.
- Я верю, что у меня хватит способностей, чтобы прославить свое имя,
-- сказал он. - И я хочу, чтобы ты стал моим секретарем и биографом. Если я
-- Сэмюел Джонсон, ты будешь моим Босуэллом. Доктором Ватсоном, если я --
Шерлок Холмс. Твоя работа - составлять хронику моих слов и дел для
потомков. Что скажешь на такое предложение?
Я поразмыслил над словами Т.С. Давстона.
- А деньги и женщины с длинными ногами будут? - уточнил я.
- Сколько угодно и того, и другого, - ответил он.
- Считай, что я в деле, - сказал я, и мы пожали руки.

И действительно, было сколько угодно и того, и другого. Сколько угодно,
и даже намного больше. Но прежде, чем мы закончим рассказ о дядюшке Джоне
Перу Джонсе, следует упомянуть еще одно.
Его "красавцев".
После разрушения оранжереи я был убежден, что больше никогда не увижу
этих злобных созданий, и поэтому жутким сюрпризом была моя новая встреча с
ними четыре десятилетия спустя. И они уже не были малютками в аквариуме. Они
были огромными и разгуливали на свободе по всему поместью.
Которое называлось "замок Давстон".

4
Табак, божественный, редчайший, сверхвеликолепный табак, намного
превосходящий любую панацею, золото в цветочном горшке и философский камень,
самое эффективное средство от всех болезней.
Ричард Бертон (1577-1640)
Мы редко боялись чего-то действительно сильно - хотя нам было чего
бояться. В конце концов, это были пятидесятые годы, и над всеми нами висела
тень Бомбы.
Родители очень беспокоились начет Бомбы, но нам в школе раздали
листовки, из которых стало ясно, что если во время вспышки прикрыть глаза
фольгой от шоколадки и не забыть "нырнуть в укрытие", то при взрыве
останешься живым и здоровым. Мы приберегали те страхи, что у нас были, для
более ощутимых вещей. Нужно было знать массу всего, чтобы пережить детские
годы, и мы старались знать все.