"Рут Ренделл. Никогда не разговаривай с чужими" - читать интересную книгу автора

Манго спустился с моста и направился вдоль набережной в сторону
Бекгейтской лестницы. Вокруг - ни души. Вряд ли кто жил здесь. Возможно,
какой-нибудь рыбак и задерживался у парапета с удочкой, но не в этот час. На
широкие марши лестницы из окон паба лился свет. У стойки бара Манго
разглядел двоих мужчин. Единственная освещенная комната, уютная и чистая, и
эти мирно беседующие пьяницы составляли резкий контраст мрачному и
безжизненному окружающему пространству.
Давно, еще до рождения Манго, здесь убили девушку. Ее нашли на
лестничной площадке между двумя маршами. Манго было лет восемь, когда
какой-то мальчишка постарше рассказал это, показал место и позвал его искать
пятна крови. Ошеломленный и испуганный Манго присоединился к ватаге, но,
конечно же, поиски не увенчались успехом. Уже много позже Манго узнал, что
девушку задушили. Время от времени его охватывал стыд, что он играл на этом
страшном месте, изображая убийцу, - никто из ребят не хотел быть девушкой,
но все соперничали за роль маньяка-преследователя.
Настоящего убийцу так и не нашли, а это место еще долго потом
пользовалось дурной славой, к нему тянулись всякие бродяги, сделав его своим
прибежищем. После ужаса, испытанного в детстве, Манго старался не приходить
сюда в одиночку и мог по пальцам пересчитать, сколько раз пробегал по
ступенькам этой лестницы. Впрочем, в компании Яна или, скажем, Ангуса он
иногда заходил сюда, но особой надобности для этого не было, лестница вела
только к воде.
Его обычный маршрут к эстакаде проходил по Альбатрос-стрит. Однако
сейчас Манго не пошел к ней по Бред-лейн, а решил сделать небольшой крюк. Он
хотел лишний раз убедиться, что за ним не следят, несмотря на уверенность,
или почти уверенность, что так оно и есть.
Ну да, район приятным не назовешь. Мрачные строения, которые можно
представить чем угодно, только не жилыми домами, заброшенные доки, старая
пристань. Почти на квартал вытянулось сооружение с металлическими решетками
на окнах, за которыми при слабом внутреннем освещении вырисовывалась гора
картонных коробок. Рядом примостился полуразрушенный кирпичный дом, следом
втиснулось побеленное здание фабрики, а в старинных коттеджах, расположенных
дальше, теперь разместились мастерские. С высоты бетонных столбов,
напоминавших засохшие растения, мигали зеленовато-белые, похожие на кочаны
капусты лампы. Их сияние, словно фосфоресцирующая жидкость, разливалось по
мостовой и стенам домов.
Над главной улицей приблизительно в полукилометре от Ростокского моста,
проходила эстакада. Она стала дополнительной полосой для транспорта,
двигавшегося с Александровского моста на юг к объездной дороге, которая, в
свою очередь, выходила на главную магистраль Юг-Север. Эстакаду соорудили
лет двадцать назад, чтобы разгрузить старую городскую дорогу, пробки на
которой стали к тому времени привычным делом. Впрочем, если задуматься,
много ль тогда было машин? Никто не представлял, что будет твориться на
дорогах сейчас, поэтому эстакаду построили с односторонним движением. Утром
машины двигались по ней с юга на север, а вечером - обратно. Для
двустороннего движения она была попросту узка. Планировали построить новую
трех- или четырехполосную эстакаду, руки до строительства так и не дошли.
Машины на эстакаде грохотали как раскаты грома. "Похоже на выстрелы", -
подумал Манго, поворачивая налево, к Альбатрос-стрит. Он прошел между темным
глухим строением и фабрикой, над грязным главным входом которой висела