"Персиваль Рен. Похороны викинга " - читать интересную книгу автора

слушали ее милый и приятный голос. Тетя занималась вязанием, капеллан
перебирал пальцами, Огастес вертел в руках портсигар (закурить он не смел),
Дигби перелистывал иллюстрированный журнал, Клодия, нахмурившись, боролась с
какой-то неприятной проблемой, а Майкл внимательно следил за ее лицом.
Изабель встала и закрыла пианино.
- Как насчет партии на бильярде? - спросил Огастес, но раньше, чем
кто-нибудь успел ему ответить, Клодия сказала:
- Тетя, милая, покажите нам "Голубую Воду". Я не видела ее сотни лет.
- Правильно, - согласился Майкл, - давайте наслаждаться зрительными
ощущениями!
Капеллан поддержал его и сказал, что он охотно сходит за сапфиром, если
тетя Патрисия позволит.
Он один, кроме тети Патрисии (и, конечно, сэра Гектора), знал секрет
тайника, в котором стоял несгораемый шкаф с "Голубой Водой" и другими
драгоценностями Брендонов. Я помню, сколько часов Майкл, Дигби и я провели,
с ведома и разрешения тети Патрисии, в поисках этого тайника. Наши поиски
оказались абсолютно безрезультатными, несмотря на то, что Майкл был как
одержимый.
Тетя Патрисия сразу согласилась, и капеллан пошел. У него был ключ к
потайному шкафу, в котором хранились ключи от тайника и стоявшего в нем
несгораемого шкафа.
- Сколько стоит "Голубая Вода", тетя? - спросила Клодия.
- Кому, дорогая? - ответила вопросом тетя Патрисия.
- Ну, сколько дал бы за нее какой-нибудь тип из Хеттон-Гардена?
- Вероятно, половину того, что рассчитывал бы содрать со своего
клиента.
- Сколько же это было бы?
- Право не знаю, Клодия. Если какой-нибудь американский миллионер решил
бы ее купить, он постарался бы выведать, какова самая низкая цена.
- Какую же цену спросили бы вы? - настаивала Клодия.
- Я вовсе не собираюсь ее продавать, - сказала тетя Патрисия тоном,
ясно говорившим о ее желании прекратить разговор на эту тему. Как раз в этот
день она получила письмо от мужа из Индии. Он собирался возвращаться домой,
и это ее нисколько не радовало.
- Кто-то говорил мне, что дяде Гектору предлагали за него тридцать
тысяч фунтов, - сказал Огастес.
- В самом деле? - ответила тетя Патрисия, и в этот момент в комнату
вошел капеллан. Он нес в руках сапфир, лежавший на белой бархатной подушке и
покрытый стеклянным колпаком. Он поставил его на стол, прямо под огромной
висячей люстрой, с ее бесчисленными электрическими лампочками и стеклянными
подвесками.
В этом сверкающем раздробленном свете камень лежал огромный и
невероятный, пылающий синим огнем и доводящий до головокружения.
- Какое чудо! - сказала Изабель, и я подумал о том, сколько раз эти
слова были сказаны применительно к этому камню.
- Дайте мне его поцеловать! - воскликнула Клодия.
Капеллан одной рукой снял крышку, а другой подал камень тете Патрисии.
Тетя рассматривала камень, будто впервые его видела. Она долго смотрела
сквозь него на свет и наконец передала его Клодии. Мы все по очереди держали
его в руках. Огастес подкидывал и ловил его, бормоча: "Тридцать тысяч