"Алексей Ремизов. Мартын Задека (собрание произведений в жанре снов)" - читать интересную книгу автора

не могу бросить и дух во мне играет: я никогда не отстану и до смерти не
сдамся.

Чорт и слезы

Я не дома, а где-то у моря и не один, а со мной Федор Сологуб, автор
"Мелкого беса". Всякий день мы купаемся в море: сперва он, потом я.
Нянька Карасьевна рассказывает:
"После них я выловила маленьких чертенят, а после вас вот такого
чорта".
Карасьевна руки растопырила, показывает какого такого чорта она
выловила. Я не знаю, что ей ответить, и отвожу глаза: как раз против окна
береза.
У березы белый конь стоит. Смотрю на лошадь. Воробей пролетел, пархнул
на коня, стал коню глаза клевать. И выклевал - кровь потекла.
И я чувствую, как во мне подымаются слезы.

Птица

С дивана вижу: около книжных полок птичка вьется. Я так ей обрадовался
и говорю:
"Здравствуй, пичужка!" и потянулся рукой поймать.
И поймал: горячая и клювом дергает, словно чего-то ищет, а как сердце
стучит: испугалась. Да порх! - и в окно.
Я к окну. Но тут точно толкнул меня кто: я обернулся, а там, на диване,
где я лежал, чернеет дыра. Я к дыре посмотреть, стал нагибаться и полетел
вниз головой.

Лягушки в перчатках

Я прятался в каюте парохода, но те, от кого я прятался, песьим нюхом
отыскивали меня. Все они с человечьими лицами, а туловище было лягушиное и
на руках перчатки.
Они были очень вежливы, не простые разбойники, они давили меня своим
мягким лягушиным брюхом, они ласково забирались ко мне под рубашку, будто
гладя, пальцами надавливали мне на сердце.
На окне сидит галка и кричит.
Я знаю, сейчас она сядет мне на плечо и мне не уберечь моих глаз.
Отбиваясь от лягушек, прошу мою черную гостью:
"Пощади мне глаза, говорю, я тебе жемчужную ленточку на горло навяжу, я
тебе отдам мои руки, левую и правую и перчатки".

Жареный лев

Убегал я от львов: их целая стая гналась за мной. А за львами народ
бежит с вилами, хотят львов поймать. Я бегу, а сам думаю: "уж теперь-то мне
конец пришел!" А львы погоню почуяли, да кто куда - все разбежались. И
остался всего один лев.
И нагнали льва - и небывалое дело, зацепят вилами, а сдерется не кожа,
навоз отпадает. Бились, бились, да как набросятся грудой - и кончили льва.