"Черный обелиск (обложка книги) " - читать интересную книгу автора

останавливаемся. Сад охвачен зеленым пламенем, весна поет в молодой листве
тополей, точно арфа, и зацветает сирень.
- Инфляция! - говорю я. - Вот перед тобой еще одна, и притом - самая
неудержимая. Как будто даже природа знает, что теперь счет ведется только
на десятки тысяч и на миллионы. Посмотри, что вытворяют тюльпаны! А
белизна вон там, а пунцовые и желтые тона повсюду! А как пахнет!
Георг кивает, нюхает воздух и затягивается бразильской сигарой;
природа становится для него вдвое прекраснее, если он к тому же курит
сигару.
Мы чувствуем на своих лицах теплый солнечный свет и созерцаем
окружающее великолепие. Сад позади нашего дома служит в то же время
выставочной территорией для надгробий. Вон они стоят в строю, словно рота
под командой тощего лейтенанта - обелиска Отто, пост которого тут же,
возле двери. Именно этот памятник я и посоветовал Генриху продать -
старейшее надгробие фирмы, как бы ее неизменная примета, нечто чудовищное
по своей безвкусице. А за ним следуют сначала самые дешевые маленькие
надгробия из песчаника или цемента, могильные камни для бедняков, которые
честно и скромно жили и трудились и потому, разумеется, ничего не
достигли. Затем идут памятники побольше, уже па цоколях,
но все еще достаточно дешевые, - памятники для тех, кто жаждал все же
стать кем-нибудь поважнее, хотя бы после смерти, если уж не удалось при
жизни. Таких памятников мы продаем больше, чем совсем простых, и трудно
определить, что преобладает в этом запоздалом внимании близких -
трогательная забота или нелепое честолюбие. За ними стоят надгробия из
песчаника, но с вделанными в них досками из мрамора, серого сиенита или
черного шведского гранита. Они уже недоступны для человека, жившего
трудами рук своих. В данном случае наша клиентура - мелкие торговцы,
фабричные мастера, ремесленники, владеющие собственной мастерской, и,
разумеется, вечный неудачник - мелкий чиновник, честный пролетарий в
стоячем воротничке, который всегда должен казаться более значительной
особой, чем на самом деле, причем совершенно неизвестно, каким образом в
наши дни он еще ухитряется существовать, ибо повышение его заработной
платы каждый раз происходит слишком поздно.
Но все эти надгробия - что называется, мелкий домашний скот, лишь
после них следуют солидные, глыбообразные памятники из гранита и мрамора.
Сначала - те, у которых отполирован только фасад, а бока, задняя сторона и
весь цоколь не обработаны и бугристы. Эта категория предназначена для
состоятельных людей среднего достатка - для работодателей, дельцов, более
крупных коммерсантов и, разумеется, для тех же неудачников чиновников, но
повыше рангом, ибо они, так же как и мелкота, должны посмертно истратить
больше, чем зарабатывали при жизни, лишь бы сохранить декорум.
Однако истинная аристократия нашего сборища надгробий - это мрамор,
отполированный со всех сторон, и черный шведский гранит. Тут уже нет ни
бугристых поверхностей, ни необработанной задней стороны, все доведено до
полного блеска, все части одинаковы, видно их или не видно, даже цоколи,
причем бывает не один, а два,
иногда и скошенный третий; но шедевры в подлинном смысле слова венчает еще
и статный крест из того же материала. Разумеется, такая штука
предназначена в наше время только для богатых крестьян - владельцев
крупных реальных ценностей, спекулянтов и ловких дельцов, зарабатывающих