"Три товарища (обложка книги) " - читать интересную книгу автора

табачного дыма и элегантно одетых людей, я слышал музыку и смех,
издевательский смех над собой. "Назад, - подумал я, - скорее назад. Что же...
во мне возникло какое-то предчувствие, какая-то надежда... Но ведь ничего,
собственно, не произошло! Было бессмысленно затевать всё это. Нет, только
назад!"
- Мы можем встретиться завтра вечером, если хотите, - сказала Патриция.
- Завтра вечером я занят, - ответил я.
- Или послезавтра, или в любой день на этой неделе. У меня все дни
свободны.
- Это будет трудно, - сказал я. - Сегодня мы получили срочный заказ, и нам,
наверно, придется работать всю неделю допоздна.
Это было вранье, но я не мог иначе. Вдруг я почувствовал, что задыхаюсь от
бешенства и стыда.
Мы пересекли площадь и пошли по улице, вдоль кладбища. Я заметил Розу. Она
шла от "Интернационаля". Ее высокие сапожки были начищены до блеска. Я мог бы
свернуть, и, вероятно, я так бы и сделал при других обстоятельствах, - но
теперь я продолжал идти ей навстречу. Роза смотрела мимо, словно мы и не были
знакомы. Таков непреложный закон: ни одна из этих девушек не узнавала вас на
улице, если вы были не одни.
- Здравствуй, Роза, - сказал я.
Она озадаченно посмотрела сначала на меня, потом на Патрицию, кивнула и,
смутившись, поспешно пошла дальше. Через несколько шагов мы встретили ярко
накрашенную Фрицци. Покачивая бедрами, она размахивала сумочкой. Она
равнодушно посмотрела на меня, как сквозь оконное стекло.
- Привет, Фрицци, - сказал я.
Она наклонила голову, как королева, ничем не выдав своего изумления; но я
услышал, как она ускорила шаг, - ей хотелось нагнать Розу и обсудить с ней это
происшествие. Я всё еще мог бы свернуть в боковую улицу, зная, что должны
встретиться и остальные, - было время большого патрульного обхода. Но,
повинуясь какому-то упрямству, я продолжал идти прямо вперед, - да и почему я
должен был избегать встреч с ними; ведь я знал их гораздо лучше, чем шедшую
рядом девушку с ее Биндингом и его бюиком. Ничего, пусть посмотрит, пусть как
следует наглядится.
Они прошли все вдоль длинного ряда фонарей - красавица Валли, бледная,
стройная и элегантная; Лина с деревянной ногой; коренастая Эрна; Марион,
которую все звали "цыпленочком"; краснощекая Марго, женоподобный Кики в
беличьей шубке и, наконец, склеротическая бабушка Мими, похожая на общипанную
сову. Я здоровался со всеми, а когда мы прошли мимо "матушки", сидевшей около
своего котелка с колбасками, я сердечно пожал ей руку.
- У вас здесь много знакомых, - сказала Патриция Хольман после некоторого
молчания.
- Таких - да, - туповато ответил я.
Я заметил, что она смотрит на меня.
- Думаю, что мы можем теперь пойти обратно, - сказала она.
- Да, - ответил я, - и я так думаю.
Мы подошли к ее парадному.
- Будьте здоровы, - сказал я, - желаю приятно развлекаться.
Она не ответила. Не без труда оторвал я взгляд от кнопки звонка и посмотрел
на Патрицию. Я не поверил своим глазам. Я полагал, что она сильно оскорблена,
но уголки ее рта подергивались, глаза искрились огоньком, и вдруг она