"Александр Рекемчук. Мальчики" - читать интересную книгу автора

- Владимир Константинович, - сказала Роза Михайловна, покраснев, - но
я не смогу аккомпанировать... у меня с собой нету нот.
- Пустяки, - ответил представитель. - Это не обязательно. Мы
обойдемся без аккомпанемента. Итак?..
Я отступил на три шага, закинул голову.
Я спел ему свои любимые песни: "Лучше нету того цвету", "Ходит по полю
девчонка", "Шаланды, полные кефали...".
И покуда я пел эти песни, Владимир Константинович то улыбался, то
хмурился. Но больше улыбался. И слушал.
- А еще, - сказал я, помявшись, - можно я спою одну песню? Только...
- Разумеется, - кивнул представитель.
- Какую? - встревожилась Вера Ивановна.
- Только... эту песню по радио не дяденька поет, а тетенька... - Я
смутился, сообщив об этом. Кроме того, я знал песню не до конца, а лишь
самое начало. Но мне очень нравилась эта песня,
- Пожалуйста, - разрешил представитель.
Я отступил еще на два шага. Сглотнул комок в горле, потому что, едва я
вспоминал эту песню, мне вдруг делалось грустно. Это была довольно грустная
песня.

В ясный день желанный
Пройдет и наше горе.
Мы увидим в дали туманной
Дымок, вот там, на море...

Мне всегда, когда я слушал и пел эту песню, так ясно представлялось
море, которого я никогда не видел, и этот дымок, этот корабль, которого я
тоже нигде не видел, кроме как в кино, и еще мне представлялась какая-то
очень красивая тетенька, которая стоит на берегу и ждет-дожидается, покуда
появится корабль... И я догадывался, что ничего она не дождется.
Я уж говорил, что не знал до конца этой песни, я знал только начало. Но
мне и не пришлось бы ее допеть.
Потому что, едва я пропел самое начало, этот представитель, Владимир
Константинович, вдруг снял свои очки, вытащил из кармана платок и стал им
утирать глаза: они у него покраснели, заслезились. Наверное, от этой песни
ему стало так же грустно, как обычно делалось мне.
- Это "Чио-Чио-Сан", - сказала Роза Михайловна Вере Ивановне.
У Веры Ивановны глаза были спокойные. Она теперь успокоилась, Она,
должно быть, вначале боялась, что я спою что-нибудь слышанное невзначай на
улице.
Но тем дело не кончилось.
- Так! - весело сказал Владимир Константинович и снова водрузил на нос
очки. - Так. А теперь, Женя, поди-ка сюда...
Он направился к пианино и сел на вертящуюся табуретку, которую поспешно
уступила ему Роза Михайловна. Ишь ты, значит, этот представитель умел
играть на пианино! Я еще никогда не видел представителей, которые умели бы
играть на пианино.
- Женя, я сейчас сыграю мелодию. А потом ты прохлопай ее ладонями.
Он сыграл.
Я прохлопал.