"Властитель Дерини" - читать интересную книгу автора (Куртц Кэтрин)

Глава XXVII «Иногда это так трудно — быть человеком»[26]

— Ты не Ридон? То есть как это не Ридон? — брызгал слюной Венцит. — Ты что, с ума сошел? Да ты знаешь, что ты наделал?

— Я знаю это абсолютно точно, — улыбнулся лже-Ридон. — Настоящий Ридон из Восточной Марки умер от сердечного приступа шесть лет тому назад. К счастью, я сумел занять его место. Но вы и не подозревали об этом, правда, Венцит? И никто не догадался.

— Ты с ума сошел! — сказал Венцит, рассерженно озираясь. — Это какой-то обман, какой-то чудовищный заговор. Это они подбили тебя на такое дело, — он указал на Келсона и его ошеломленных спутников. — Может быть, ты и с настоящим Советом сговорился и привел его сюда? Ты никогда не хотел честной схватки, вот и Совет в это втянул.

Он повернулся к членам Совета, которых можно было видеть через прозрачную полусферу. Те о чем-то оживленно беседовали, но он не мог расслышать, о чем. Внезапно Венцит понял, что они смущены случившимся не меньше, чем он, а если говорить по чести, то и сам Келсон выглядел несколько озадаченным. Торентский король посмотрел на Лионеля и Брэна, мертвенно побледневших, и снова в страхе уставился на того, кто столько лет был для него Ридоном.

— Да, отчасти вы правы, — сказал тот, — я никогда не считал, что эта схватка будет честной — особенно с вашей стороны. И сделал все, чтобы достичь своей цели, хотя заплачу за это жизнью, как и вы. Посмотрите назад.

Венцит обернулся и увидел, как Брэн, покачнувшись, вцепился в плечо Лионеля, пытаясь удержаться на ногах; на красивом лице Брэна появилось выражение безумного страха. Он упал на землю. Лионель встал на колени, чтобы помочь ему, но, тоже покачнувшись, вдруг распластался рядом с Брэном, не в силах уже подняться.

Венцит беспокойно вцепился в ворот своей туники, снова вытаращив глаза на незнакомца.

— Что ты с ними сделал? — прошептал он. — Ты отравил их, да? — Он с трудом сглотнул. — А я? Почему на меня-то не действует? Зачем ты это сделал?

— Это такой яд, — произнес лже-Ридон. — И не тешьте себя надеждой, что вас он пощадит. Просто на чистокровных Дерини он действует немного медленнее. А что касается меня, то у меня еще меньше времени, чем у вас. Противоядие, которое я принял, задерживает первые признаки отравления, зато приближает конец. Но мне хватит времени открыться вам, а вам — познать страх, впервые за свою жизнь. Посмотрите на свои руки, Венцит. Они уже дрожат. Это первый признак того, что зелье подействовало.

— Нет! — воскликнул Венцит, сцепив руки, чтобы успокоить дрожь, и отворачиваясь.

Лже-Ридон несколько секунд смотрел на него, а затем повернулся к Келсону и поклонился юному королю.

— Простите, Келсон, что я лишил вас той законной победы, которую вы могли бы одержать… Но вы могли и проиграть, не так ли? Шесть лет я был слугой Венцита — это слишком высокая плата, и я не мог позволить себе упустить такой случай.

Пока он говорил, Венцит покачнулся и, помимо воли, упал на колени. Он с трудом приподнял голову, пытаясь все-таки подняться на ноги. Келсон с тревогой смотрел на лже-Ридона.

— Но что… что вы им дали? И что будет с вами? — с тревогой спросил Келсон.

— Это зелье очень похоже на мерашу. Оно также лишает свою жертву возможности использовать магические силы. Но в отличие от мераши, его нельзя распознать по вкусу, и кроме того, это медленно действующая отрава. И я знал это, когда пил ее. Знал цену, которую я должен заплатить, чтобы избавиться от этого человека.

Он указал на Венцита, который, тяжело дыша, лежал теперь на земле и смотрел на них с нескрываемой ненавистью.

Лионель и Брэн уже не двигались и только смотрели на происходящее глазами, полными страха.

— Моя смерть будет быстрой и безболезненной, хотя она и неотвратима, — продолжал лже-Ридон, — а они, поскольку не приняли противоядия, будут умирать медленно и мучительно, по крайней мере, в течение дня, если только вы не вмешаетесь. Вы не можете их исцелить, Келсон, но в ваших силах ускорить их конец. Только четверо могут выйти живыми из этого круга, и я сделал все, чтобы этими четвертыми были вы и ваши спутники.

— Но это же нечестно, — пробормотал Келсон, все еще не вполне веря в происходящее, — я не хотел такой победы.

— Поверьте мне, они заслужили подобный конец. Их вина не вызывает сомнений, хотя они и не были осуждены. Я знаю, что… — Он замолчал, как будто превозмогая приступ боли, и продолжил: — Прошу прощения, зелье уже дает о себе знать. У меня немного времени. Так вы принимаете ту победу, что я принес вам, Келсон? Займете ли вы ваше место законного короля-Дерини, вернете ли вы по праву нам принадлежащее, чтобы мы с честью и на равных участвовали в жизни одиннадцати королевств?

Тут Келсон впервые обернулся к своим спутникам. Дункан, как и Морган, был бледен и молчал, в то время как Арилан смотрел на «Ридона» так, как будто перед ним был призрак. Когда Келсон посмотрел на него, он вздрогнул и приблизился к молодому королю, бросив осторожный взгляд на лже-Ридона.

— Кажется, я вас узнал, — неуверенно начал он. — О, не по внешности и не по голосу. Вы прекрасно сумели изменить их. Но то, что вы сказали… Может быть, вы откроетесь? Какая вам теперь разница?

Лже-Ридон улыбнулся и, слегка покачнувшись, развел руки, чтобы устоять на ногах. Черты его внезапно начали расплываться, вокруг головы возникло сияние, и в следующее мгновение все четверо увидели лицо Стефана Корама.

— Здравствуйте, Денис, — прошептал он, встречая изумленный взгляд епископа, — только не упрекайте меня за мой поступок. Все равно уже поздно, и к тому же я вовсе не думаю, что поступил так уж глупо. Мне только жаль, что я никогда больше не увижу никого из вас. Поверьте, у меня не было другого выхода.

— Стефан! — воскликнул Арилан, с отчаянием качая головой.

Корам улыбнулся и опять пошатнулся.

— Да. А вам, Морган и Дункан, я являлся, друзья мои, в другом, более знакомом обличье. — Тут черты его снова затуманились, и перед ними предстал седовласый человек в серой сутане с капюшоном.

— Так это вы были Святым Камбером? — изумился Морган.

— Нет, я же вам говорил, что нет, — Корам слегка покачал головой, возвращаясь в свой истинный облик, — я только являлся вам несколько раз: на коронации Келсона как представитель Совета; вам, Дункан, на пути в Корот; в обители Святого Неота… — Болезненная гримаса исказила его лицо, он закрыл глаза, и Арилан бросился, чтобы поддержать его.

— Стефан?

Корам с сожалением покачал головой.

— Вы не можете помочь мне выжить, друг мой, разве только умереть. — Он с трудом проглотил слюну и тяжело оперся на руку Арилана. На его лице появился страх. — Да поможет мне Бог, Денис. Яд действует. Это случилось немного быстрее, чем я думал.

Когда он повис на руках у Арилана, епископ уложил его на землю, а Морган и Дункан подошли ближе. Келсон стоял за спиной у Арилана, удивленно наблюдая за происходящим, но не приближаясь. Он понимал, что сейчас ничем не может помочь. Келсон едва слышал о Стефане Кораме, а эти трое, что склонились над умирающим, были так или иначе связаны с ним, причем Морган и Дункан — каким-то весьма странным образом. Он смотрел, как Морган сворачивает свой плащ и кладет его Кораму под голову. Тот на мгновение приоткрыл глаза, почувствовав прикосновение Моргана, и снова обратился к Арилану.

— Я понимаю, что совершил грех, сам себя лишив жизни, — пробормотал он, глядя Арилану в глаза. — Но у меня не было выбора, Денис. Как вы думаете, Бог простит меня?

Он перевел взгляд на крест, висящий на груди у Арилана. Епископ склонил голову и чуть заметно кивнул.

— Думаю, Он должен понять вас, друг мой. Вы всегда были таким… таким… — От волнения он закашлялся и, проглотив слезы, спросил: — Стефан, вам… очень больно?

Корам покачал головой.

— Не очень. Только время от времени. Скоро все кончится. Меня… видят остальные? Я имею в виду членов Совета.

Арилан посмотрел на полусферу и кивнул.

— Да, но круг искажает картину. Вы хотите им что-то сказать?

— Нет, — Корам покачал головой. — Просто передайте им мои слова… Это касается выбора моего преемника в Совете, Денис. Несмотря на то, что мы часто спорили с вами, сталкиваясь в Кругу Избранных, я всегда ценил вашу дружбу и вашу смелость и хотел бы, чтобы вторым сопредседателем стали вы. Обещайте же, что донесете до них мое пожелание, когда будете рассказывать о моей смерти.

Глаза его закрылись, дышал он с трудом. Морган взволнованно посмотрел на Арилана.

— Неужели ничего нельзя сделать? Может быть, мы с Дунканом попробуем его исцелить?

Арилан устало покачал головой.

— Я знаю, какое противоядие он принял. Ни один Дерини не справится с этим. Яд уже оказал свое смертоносное действие, раз он чувствует боль. Он пытается скрыть это, но конец близок.

Морган снова посмотрел на Корама и покачал головой, невольно подвинувшись ближе к Дункану. Корам снова приоткрыл глаза, но было ясно, что он ничего не видит ими.

— Денис, — прошептал он. — Мне сейчас было странное видение. Лицо мужчины, светловолосого мужчины в капюшоне… Я думаю, это был К-Кам… О Господи, Денис, помогите!

Его тело сотрясалось от судорог, он схватил руку Арилана и крепко стиснул ее обеими руками. Арилан положил другую руку ему на лоб, стараясь облегчить его мучения, и Корам на мгновение затих. Когда он снова открыл глаза, лицо его было спокойно и величественно.

— Ваш крест, Денис… Дайте мне его, — пробормотал Высший Дерини.

Арилан снял распятие и вложил крест в руку друга. Корам несколько секунд разглядывал его, тяжело дыша, потом быстро коснулся креста губами.

— In manuus tuas, Domini… — прошептал он. Его глаза закрылись, руки безжизненно упали. Арилан склонил голову, шепча одними губами слова отходной.

Морган и Дункан, подавленно переглянувшись, медленно поднялись на ноги и вернулись к Келсону.

— Он умер? — прошептал Келсон, едва осмелившись нарушить благоговейную тишину.

Дункан кивнул, и Келсон склонил голову.

— И вы ничего не могли сделать?

Морган покачал головой.

— Мы спрашивали, можно ли попытаться исцелить его, но Арилан сказал, что уже слишком поздно. Можно предположить, что то же самое ожидает и остальных. Как вы собираетесь поступить, Келсон?

Келсон посмотрел на оставшихся противников, которые так и лежали на земле в нескольких ярдах от него, и покачал головой.

— Не знаю. Я не могу хладнокровно убить их, когда они так беспомощны, но Ридон, то есть Корам, сказал, что они будут умирать медленно и мучительно.

— Он сказал, это будет продолжаться целый день, — пробормотал Дункан, — и если смерть Корама была сравнительно быстрой и легкой, то я и думать боюсь, что еще предстоит Венциту и всем остальным.

Арилан вдруг поднялся и повернулся к ним. В его глазах стояли слезы.

— Мы вынуждены убить их, Келсон. Другого пути нет. Корам был прав, они обречены. И я знаю, что чувствовал Корам, умирая. Даже Венцита не стоит обрекать на такое. Это бессмысленная жестокость.

— Но у нас нет оружия, — выдохнул Келсон, — мы же не можем задушить их или камнем разбить им, беспомощным, головы! Да здесь и камней-то никаких нет, — жалобно закончил он.

Арилан выпрямился во весь рост, посмотрел на поверженных врагов, окинул взглядом круг.

— Нет, здесь это должно быть сделано при помощи магии. Ведь должен был состояться магический поединок, и им суждено погибнуть как подобает.

— Но как? — прошептал Келсон. — Арилан, я и мечом никого прежде не убивал, но по крайней мере знаю, как это делается.

Установилась тишина. Келсон потупил взгляд, Арилан погрузился в свои мысли, двое других Дерини застыли в молчании. Потом Морган повернулся к Келсону и коснулся руки юноши, склонив голову и не глядя на неподвижные тела Венцита, Лионеля и Брэна, особенно на Брэна.

— Я возьму это бремя на себя, мой принц. Мне, в отличие от вас, убивать приходилось. Да и весь труд — только руку вытянуть. Карисса примерно так убила вашего отца.

Дункан похолодел:

— Нет, Аларик. Только не это.

Морган покачал головой, не глядя на своего родича.

— А другого способа у нас нет. Венцит и его помощники сейчас беспомощны, как простые люди. Венцит должен умереть так, как умер Брион, в смерти которого он повинен не меньше Кариссы. Это — возмездие.

— Тогда это должен сделать я, — вздохнул Келсон. — Я сын Бриона, и мне мстить за смерть моего отца.

— Мой принц, я хотел избавить вас от этого…

— Нет. Я должен это сделать. Я отплачу. Только скажите мне, как это сделать.

— Я… — Морган взглянул на Келсона, намереваясь еще раз попробовать переубедить его, но лицо короля было сурово и непреклонно. Несколько секунд они неподвижно смотрели друг на друга, наконец Морган отвел глаза, чувствуя, что побежден. Устало вздохнув, он склонил голову.

— Хорошо, мой принц. Откройте мне ваше сознание, и я покажу вам все, что нужно.

Ненадолго установилась глубокая тишина; взгляд Келсона устремился куда-то вдаль, а когда он снова посмотрел на окружающих, в его глазах появилось что-то новое, что-то жесткое и даже немного пугающее.

— Так просто? — прошептал он растерянно, пораженный тем, как легко могущественные силы стали доступны ему.

— Да, так просто, — пробормотал Морган.

Келсон отвернулся, как будто не слыша его, и обежал глазами внутренний круг. Члены Совета внимательно наблюдали из-за прозрачной стены за происходящим. Взгляд короля скользнул по безжизненному телу Ридона — Камбера — Корама и переместился на неподвижные фигуры, лежащие на земле в противоположной части круга. Он медленно подошел к ним, как будто в трансе, сжимая и разжимая кулаки, и остановился перед Венцитом Торентским. Не в силах двинуться, чародей только сверкнул глазами, увидев Келсона.

— Вам больно? — прошептал Келсон с бесстрастным лицом.

Венцит попытался пошевелиться и не смог; тогда он попробовал заговорить. Это стоило ему больших усилий, но все же он выговорил несколько слов, тихих и отрывистых:

— Ты еще спрашиваешь, зная, как умер Ридон?

Келсон неловко отвернулся.

— Это сделал не я. Такой победы я не хотел. Лучше смерть, лучше честный проигрыш, чем такая сомнительная победа.

— Если ты думаешь, что я тебе поверил, то ты, должно быть, считаешь меня еще большим дураком, чем я оказался, — язвительно ответил Венцит. — Во всяком случае, ты не уйдешь от этой победы и не забудешь, как победил. Как бы ни испортило твоего драгоценного настроения то, что ты должен сейчас сделать.

— Что вы имеете в виду? — спросил Келсон, снова быстро взглянув на Венцита.

— Ну, я уверен, что ты не оставишь нас вот так вот умирать здесь. — Венцит слабо усмехнулся. — Твой отец не оставил бы так бессмысленно страдать даже раненого сокола или гончую собаку. Неужели ты будешь жесток к людям?

— То есть вы хотите умереть, хотите, чтобы я убил вас?

Венцит закашлялся и напрягся — каждое движение причиняло ему боль. Когда он снова посмотрел в глаза Келсону, в его взгляде стояла мука.

— Дурачок, конечно хочу. Мне не жить, и я знаю это. Ридон, или, скорее, Корам, знал, что делал. И я знаю, что меня ждет перед самым концом, если мне не повезет. Корам уже убил меня, Келсон. Мое тело уже мертво, хотя душа еще сопротивляется. Избавь меня от ужасной агонии, но так, чтобы уж наверняка.

Келсон тяжело вздохнул и опустился на колени рядом с Венцитом. Он еще не понял, что собирается сделать. С одной стороны, перед ним лежал умирающий человек, страдающий от боли, с другой — и он помнил об этом — этот человек повинен в гибели его отца. Он протянул было руку, потом отдернул ее и, прижав кулак к груди, склонил голову. Шепот Венцита все еще звучал у него в ушах: «Келсон, пожалуйста. Освободи меня».

Келсон услышал шаги у себя за спиной. Он знал, что его спутники стоят рядом, готовые поддержать его. Келсон сосредоточился, глаза его потемнели, он прикрыл их и, вытянув правую руку над грудью Венцита, уже повел ею, но вдруг замер.

— Венцит Торентский, нуждаетесь ли вы в утешении Святой Церкви?

Венцит моргнул и улыбнулся бы, если бы это не причиняло ему такую боль.

— Я нуждаюсь только в смерти, Келсон, и приветствую ее. Избавь меня от дальнейших мучений. Делай свое дело.

Келсон повернул голову и увидел, как Лионель и Брэн молча смотрят на него и та же мольба стоит в их полных страдания глазах. Медленно и решительно он снова повернулся к Венциту, вытянул руку прямо над его сердцем и тихо прошептал:

— Так умри же, Венцит. Получи освобождение. Почувствуй холодную руку смерти на своем сердце, услышь шорох ее крыльев. Да будет это отмщением за смерть отца моего, Бриона. Да остановится сердце Венцита!

С последними словами пальцы его судорожно сжались в кулак, и Венцит застыл. Тело гордого короля Торента превратилось в пустую оболочку без жизни, без разума. Агония кончилась. Прежде чем остальные успели опомниться, Келсон быстро шагнул к Брэну и Лионелю, встал между ними и вытянул обе руки над их сердцами.

— Идите же за своим господином и ангелом смерти, Лионель Арьенольский и Брэн Корис, граф Марли. И пусть Бог в своей безграничной мудрости отыщет для вас больше милосердия, чем я в состоянии даровать вам. Покойтесь с миром.

Опять он судорожно сжал кулаки, и их измученные тела вздрогнули и вытянулись. Келсон медленно опустил руки. Колени у него подогнулись, и он тяжело осел на траву. Подняв глаза, он увидел над собой помертвевшие лица друзей. Келсон встал на ноги, отшатнувшись от протянутой руки Арилана.

— Не надо, ваше преосвященство. Не годится такому святому человеку прикасаться ко мне. Я только что совершил убийство, у меня руки в крови.

— У вас не было выбора, Келсон, — спокойно возразил Арилан, опустив руку. — Это были ваши враги, и они заслужили смерть.

— Может быть. Но не такую. Я не должен был их вот так добивать.

Морган потупил взгляд и посмотрел на носки своих сапог.

— Мы не всегда вольны распоряжаться своей судьбой, Келсон. Вы это знаете. Порой король должен выполнить эту ужасную обязанность: убить своего врага.

— Но не обязан делать это с удовольствием, — прошептал Келсон, — и это совсем не то, чем король может гордиться.

— А разве вы гордитесь? — спросил Дункан. — Я думаю, что нет. Я слишком давно и слишком хорошо вас знаю, чтобы в это поверить.

— Но я рад, что они мертвы, — ответил Келсон. — Что я могу с этим поделать? И я ведь желал их смерти. Я пожелал, и они умерли. Разве человек в силах совершить такое?

— Ну, Венцит вот мог, — проговорил Морган, — и однажды воспользовался этим.

— Разве это оправдывает?

— Нет.

Установилась тишина, которую никто не решался нарушить, затем Келсон снова взглянул на тело Венцита. Он долго смотрел на мертвого короля, едва дыша, потом наклонился и медленно снял корону с головы Венцита.

— Это — наша награда за сегодняшний день, — с горечью сказал он. — Корона королевства, которым я никогда не хотел править… Смерть друга, о котором я едва знал раньше… — Он взглянул на тело Корама. — И разочарование от того, что по-другому быть не могло.

Арилан хотел что-то сказать, но Келсон остановил его повелительным жестом.

— Не надо. Епископ, я не хочу слышать утешений. Я сам должен осмыслить то, что я вынужден был совершить. Я знаю, очень скоро я пойму, какой во всем этом смысл. Но не сегодня. Сегодня же я должен выйти из этого круга с вами, мои верные друзья, навстречу народному ликованию, к моему народу, празднующему эту «победу», которую я принес ему. А потом я приму неискренние почести от маленького принца, отца которого я убил, и еще я верну другого осиротевшего ребенка женщине, мужа которой тоже убил я, даже если он и заслужил этого. Да еще мне придется делать вид, как будто все это очень приятно. Простите меня, друзья, если я скажу, что совсем не рад всему этому.

Он вертел в руках корону Венцита, удрученно разглядывая ее, потом снова обратился к своим спутникам.

— Вперед, милорды, король будет играть свою роль до конца! Народ ждет. Если моя победная улыбка покажется вам немного натянутой, вы будете знать почему.

Полусфера померкла и растаяла, действие магии прекратилось. Когда король вышел из круга, держа в руках корону Венцита, громкие приветственные крики зазвучали со стороны гвиннедского войска. А потом зазвенели мечи и доспехи, послышался конский топот — воины короля двинулись ему навстречу.

А четверо Высших Дерини тем временем возложили свои белые с золотом мантии на плечи победителей, исполняя предписанный обряд. Друзья подвели к Келсону белого коня, и его далеко было видно, когда он двинулся к войскам Торента, чтобы объявить о своей победе.

Но сегодня корона казалась тяжким грузом юному Властителю Дерини.