"Майн Рид. Сигнал бедствия (fb2)" - читать интересную книгу автора (Рид Майн)

XXXIX. Сиднейские каторжники

Джек Страйкер и Билл Девис — сиднейские каторжники, отбывавшие наказание в Австралии. Когда-то они служили матросами, но после путешествия на поселение за казенный счет у них появилось отвращение к морю. Пользовались они судами только время от времени, при необходимости пробраться с той или иной целью из одного порта в другой.

Бежав с поселения, они явились в Калифорнию, поднялись вверх по Сакраменто и какое-то время с переменным успехом занимались золотоискательством. Потом они вернулись в Сан-Франциско и стали в этой столице Тихого океана искать более легких способов к существованию. Скитаясь по грязным матросским притонам, они наткнулись на очень приятную неожиданность, встретившись с человеком, который предложил им пять тысяч долларов каждому за короткий переход на коммерческом корабле в Панаму. Такое несоответствующее их труду жалование нуждалось в объяснении, которое и дал щедрый наниматель, заручившись их обещанием быть молчаливыми. Оно удовлетворило сиднейских каторжников, которые не расспрашивали больше и подписали условие. Кончилось это тем, что они попали на палубу «Кондора», потому что именно он и оказался кораблем, отправляющимся в Панаму.

Тот, кто предложил им такое прекрасное место, не был ни хозяином корабля, ни капитаном его или помощником. Это был господин, уполномоченный заручиться их услугами. Он же обещал заплатить им, при известных условиях, еще больше, хотя и начальная плата представлялась исключительной.

Еще до вступления на корабль им частично изложили их обязанности. Честный матрос никогда бы на такое не пошел, даже несмотря на такую соблазнительную награду, но Джек Страйкер и Билл Девис взялись за дело без колебаний.

Они ведь были не матросы, а беглые каторжники, готовые на грабеж, убийство, — только бы за это платили деньги.

Оказавшись в числе экипажа «Кондора», они окончательно уяснили себе характер заключенного с ними договора и возложенных на них обязанностей. Они поняли, что большинство матросов наняты на тех же условиях и на такое же щедрое жалованье. Сначала это вызвало недоумение, но, обсудив все, Джек и Билл уяснили для себя, что заставило их нанимателя, младшего помощника Падилью, пойти на такую щедрость.

Страйкер и Девис решили обменяться имеющимися сведениями. Они весь день ждали удобного случая и не преминули воспользоваться им, как только их назначили на ночную вахту.

Девис заговорил первым:

— Как ты находишь, приятель, наше новое занятие? Ведь это получше, чем бить молотом камень на реке Сван с двадцатифунтовой цепью на щиколотках. Не правда ли?

— Лучше-то лучше, но, однако, не так хорошо, как могло бы быть.

— И все-то ты ворчишь. Пять тысяч долларов за переход, на который не уйдет и месяца. Какие-нибудь две-три недели. Уж если и это тебе не нравится, то уж не знаю, чего ты хочешь.

— Я тебе, брат, скажу чего: тридцать тысяч — вот это та сумма, на которую согласен Джек Страйкер.

— Ты шутишь, Джек?

— Ничуть, Билл. Как тебе известно, я не из шутников. И то, что я говорю тебе, более чем серьезно. Тридцать тысяч золотого песку, это самое меньшее, что мы должны получить на человека.

— Этак, пожалуй, не хватит на всех.

— Хватит. Я хоть и стар, но не глух. У меня хороший слух, и он не обманет меня. Прошлую ночь я подслушал, как Падилья шептался с одним из испанцев.

— Что же ты услышал?

— Что вся добыча потянет на триста тысяч долларов.

— Черт возьми! А ведь названа была только половина этой суммы. Падилья сам мне сказал.

— Неважно, что он тебе сказал. Я говорю тебе, триста тысяч. Разумеется, им выгодно уменьшить сумму, чтобы уменьшить и наши доли. Но я-то знаю, сколько, и меня на мякине не проведешь. Да и ты не валяй дурака, Билл. Риск для нас такой же, как для других.

— Что верно, то верно.

— Вот видишь. Значит, и доли наши должны быть такие же, как у других.

— Ты прав, товарищ.

— Бесспорно. Дело такое, что можно угодить на виселицу, хотя, надеюсь, обойдется без кровопролития.

— Что ж ты советуешь делать, Джек? Ты ведь знаешь, куда ты, туда и я. Без тебя я ни шагу.

— Я потребую, чтобы делили по чести и всем поровну. Это решено. За что четверо испанцев должны хоть на доллар получить больше нас? Как я мог заметить, двое из них, Гомес и Хернандес, засматриваются на женщин. Это, как легко догадаться, их выигрыш. Да к тому же я слышал, как они говорили об этом. Гомес хочет блондинку, а Хернандес — черноволосую. Это их дело, лишь бы на здоровье. Тем более нечего им так уж разевать рот на золото. Тут Гомес, по-видимому, всему голова. Младший помощник, что нас нанимал, на таком же положении, как и мы, и слушается Гомеса. Их-то двух я и подслушал. Это Гомес говорил Падилье, что в шкафах в каюте лежит золота на триста тысяч. А так как нас здесь одиннадцать человек, так на каждого придется почти по тридцать тысяч. Не Бог знает, какая трудная арифметика. Нам нужно постоять за себя, Девис.

— Конечно. Боюсь только, что это трудновато.

— Ничуть, если мы припрем их к стене. Добычу делят четыре испанца, а нас, обделенных, остается семь. Только заикнись мы остальным — все примут нашу сторону, а нет — значит дураки.

— Не будут они дураками, им разница в двадцать тысяч долларов прибавит ума. Но чем все это кончится-то?

— Я понял так, что где-нибудь у перешейка мы подойдем к берегу. При виде земли корабль потопят, а золото перед тем перевезут на шлюпке, и все мы высадимся на берег. Там уж Гомес подготовил место. Потом мы поедем в какой-нибудь город и уж постараемся изобразить все так, чтобы это выглядело правдоподобно, иначе нас схватят, и все наши труды пропадут даром.

— А молодые барышни?

— Они уедут с Гомесом и Хернандесом. Дальше — это их дело. Конечно, с ними будет много хлопот, как обычно с женщинами. Так что пусть их увозят себе на здоровье, раз уж эти два молодца втюрились в них. Только пусть не возражают против честного дележа золота.

— А что будем делать со старым испанцем, с капитаном, с негром и старшим помощником?

— Пустим на дно вместе с кораблем. Уже шел разговор о том, что как завидим землю, оглушим их, и дело с концом.

— Ну, Джек, что касается троих, то шут с ними, они нам чужие, а вот Гарри Блью свой — англичанин. С ним не следует поступать так жестоко.

— Не говори вздор, Билл. Это еще что за сентиментальности? Хорош «свой», — нечего сказать! И страна миленькая, где десять миллионов нашего брата умирает от голода, а попробуй только протянуть палец к тому, что составляет твое естественное право, — тебе уж надели железные браслеты и на руки и на ноги. Распевают там свои псалмы, да распространяются о любви к отечеству. Выпустим его и будем дрожать, что он заявит в полицию. Нет, и с ним надо разделаться, как и с тремя остальными. Иначе нельзя!

— К сожалению, ты прав, Страйкер. Но зачем испанцы так затягивают это дело? Почему они ждут, пока мы подойдем к Панаме? Золото ведь тут, под руками. Не лучше ли было бы прежде захватить его, а там уж и рассуждать о дележе.

— Взять золото — это можно, и за борт бросить мы легко могли бы всех четверых. А вот кто поведет корабль, без капитана и помощника?

— А разве без них нельзя?

— Нечего и думать. Из всего экипажа только они двое знают толк в картах и хронометрах, а младший помощник признается, что ничего в этом не смыслит, так что хоть судно и крепкое, а без капитана и Блью — нам беда. Вокруг нас океан. Только сверни с фарватера и мы, чего доброго, никогда не увидим землю. Или, не дай Бог, мы встретим военный корабль, и даже не сумеем ответить ему. Поэтому испанцы и решили отложить дело, пока не подойдем к Панаме. Гомес говорит, что на перешейке есть много совсем незаселенных мест. Вот там мы и высадимся. Он покажет.

— Это действительно благоразумно. Когда у человека есть деньги, ему все равно, где высадиться. А в Панаме мы наверно найдем все, что есть и в других местах.

— Вот это ты верно говоришь. С деньгами человеку всюду хорошо.

— Можно и потерпеть, когда впереди такая славная получка, — сказал Девис, принимая покорный вид.

— Я не собираюсь терпеть ради каких-то несчастных пяти тысяч, и тебе, Билл, не советую. Я уже сказал, что у нас такие же права, как и у других.

— Ты только начни, Джек, а уж я поддержу тебя. Думаю, и на остальных мы можем рассчитывать.

— Надо думать, что они поддержат нас. Сегодня же ночью займусь этим, вот только отстою у колеса. Чу! Бьют склянки. Я ухожу, а когда отдежурю, Билл, ты поджидай меня с голландцем, который с нами на вахте, и с датчанином. Похоже, что они скорее других поймут нас, так что за них первых и примемся.

— Хорошо, Джек!

Оба заговорщика вышли из-за парусины, Страйкер отправился к колесу, а Девис в кубрик.