"Майн Рид. Охотник на тигров (fb2)" - читать интересную книгу автора (Рид Майн)

Глава XVIII. РАЗБОЙНИЧЬИ ЗАМЫСЛЫ

Читатель, вероятно, еще не забыл, что личные враги дона Рафаэля, убийцы его отца, Аройо и Бокардо, оставили гасиенду Лас-Пальмас, обокрав ее владельца. Эти негодные люди, воспользовавшись патриотическим движением мексиканцев, желавших только освобождения своей родины от испанского владычества, принялись разбойничать и грабить всех без разбора, кто попадал им под руку. Как в каждом богатом мексиканском доме, у дона Мариано де Сильва, между прочим, было много старинной и очень ценной серебряной посуды. Всю эту посуду грабители и забрали с собой, прихватив кстати еще кое-что пришедшееся им по вкусу.

К счастью для обитателей гасиенды, разбойники ограничились только этим, хотя имели гораздо более злостные намерения. Остановила их боязнь окончательно скомпрометировать себя в глазах честных повстанцев и дождаться, наконец, от них заслуженной кары. Дон Мариано был известен как приверженец делу освобождения Мексики; если он и не выступал активно сам, оберегая дочерей, зато щедро помогал повстанцам, чем мог. К тому же разбойники побаивались и полковника Трэс-Вилласа, который с удвоенной настойчивостью стал бы их преследовать, если бы они, убив его отца, причинили какое-либо зло и любимой им девушке.

Поделив богатую добычу между собою и своими соучастниками — всяким сбродом, состоявшим из беглых воров и разных прожигателей жизни, — Аройо и Бокардо, — некоторое время пировали в городских трущобах, а потом снова стали готовиться к набегам на богатых гасиендаторов.

В это время Марианита де Сильва вышла замуж за своего жениха, которого так нетерпеливо ожидала в день наводнения, но, из-за начавшегося восстания, дождалась гораздо позже. Звали ее мужа дон Фернандо де Лакарра. Его гасиенда, Сан-Карлос, находилась неподалеку от гасиенды Лас-Пальмас, на берегу реки Остуты, разделявшей оба владения, близ озера, носившего такое же название, как и река. Хотя дон Фернандо по крови и был испанцем, но искренно любил свою родину Мексику и горячо желал ее освобождения, поэтому у него с доном Мариано не было никаких политических недоразумений.

По мере того как восстание распространилось по провинции Оахаке, испанцы усиливали свою бдительность в ее столице, и в один прекрасный день дон Мариано, тайно способствовавший этому восстанию, получил приказ губернатора немедленно выехать в поместье из столицы, в которую старый гасиендатор переселился было вместе со старшей дочерью. Перед тем как исполнить этот приказ, дон Мариано, по просьбе Гертруды, отправил к дону Рафаэлю гонца с извещением о своем переселении из столицы опять в Лас-Пальмас и кое с чем уже от самой девушки. После этого он с дочерью выехал. Девушку несли на носилках, так как она, терзаясь тайным сердечным недугом, очень ослабела и не могла держаться в седле. Отца и дочь сопровождал конный отряд, состоявший из пяти хорошо вооруженных слуг и четырех носильщиков.

В тот же день из лагеря генерала Морелоса выезжал дон Корнелио Лантехас. Вместо военного мундира на нем была обыкновенная штатская одежда простого путешественника. Его сопровождали индеец Косталь и негр Клара. Дону Корнелио генералом Морелосом было дано важное секретное поручение, очень почетное, в смысле доверия к «храброму» офицеру, но вместе с тем и очень опасное.

Поручение это было следующее. Морелос задумал овладеть Оахакой, столичным городом одноименной с ним провинции. Это сделало бы инсургентского генерала обладателем не только самой провинции, но и всей южной части Мексики, от Атлантического океана вплоть до Тихого. Морелосу очень хотелось завершить таким подвигом кампанию текущего года, перед роспуском войска на зимние квартиры.

Но прежде чем предпринять такое дело, как взятие многолюдного города с сильным гарнизоном, Морелос счел нужным сначала собрать точные, по возможности, сведения относительно ресуров Оахаки. Сбор этих сведений он возложил на своего адъютанта, капитана Лантехаса.

Кроме того, Морелос поручил ему постараться повидать гверильясских вождей, Аройо и Бокардо, которые своими разбойничьими действиями, участившимися за последнее время, сильно компрометировали в глазах населения дело освобождения, и внушить им, что если они не прекратят своих бесчинств, то будут схвачены и казнены, как обыкновенные разбойники.

Хорошо понимая опасность данного ему поручения по отношению к таким людям, как Аройо и его неразлучный сподвижник Бокардо, воин поневоле находился в самом угнетенном настроении, когда подъезжал к реке Остуте, на обоих берегах которой был расположен лагерь этих «освободителей». В своем обычном малодушии экс-студент совершенно забывал о собственном авторитете как офицера мексиканской армии и адъютанта самого Морелоса.

Поясним, почему Аройо выбрал для своей стоянки именно это место. Дороги из городов Гуахапамы и Оахаки, в самом начале находящиеся далеко одна от другой, постепенно сближаются и встречаются на берегу Остуты, около переправы через эту реку. Гасиенда Дель-Валле была расположена на левом берегу реки, а гасиенда Сан-Карлос — на правом, — обе близ переправы.

Аройо задался целью разгромить и ограбить обе эти гасиенды, вот почему он и устроил здесь свою стоянку. Ему удалось значительно увеличить свою шайку, и в ней теперь было гораздо больше разбойников, чем в начале его «освободительной» деятельности. Он раскинул свою стоянку на обоих берегах реки Остуты, так что господствовал и над переправой и над дорогами в гасиенде Дель-Валле и Сан-Карлос.

День вступал в свои права. Проснулся и разбойничий лагерь. Но прежде чем побывать в этом лагере, заглянем немного в сторону. На некотором расстоянии от переправы, близ дороги, ведшей от Гуахапамы к гасиенде Дель-Валле, посреди лесной поляны, происходило какое-то совещание восьми всадников, а шагах в пятистах от них, по едва заметной тропинке, вившейся между роскошными вековыми деревьями, осторожно пробирались два пешехода, каждый с мешком на спине. Кроме того, в равном расстоянии от всадников и пешеходов, на толстых ветвях одного из густолиственных деревьев, футах в десяти от земли, спокойно спал человек, крепко привязанный длинным шелковым шарфом к ветвям дерева. Спящий был не кто иной, как дон Рафаэль Трэс-Виллас. Измученный трехдневной верховой ездою под знойным солнцем и двумя бессонными ночами, он, по пути в свою гасиенду, не нашел другого места для отдыха.

Между тем к Аройо и Бокардо явился гонец с весьма для них неприятным известием.

Из слов этого человека оказалось, что из пятидесяти гверильясов, посланных Аройо для взятия гасиенды Дель-Валле, погибла пятая часть вместе с их начальником Лантехасом (дальним родственником нашего героя, которого последний никогда не видел). Далее Аройо и Бокардо узнали от гонца, что накануне, вечером, возле гасиенды Дель-Валле показался было ее владелец полковник Трэс-Виллас. Его хотели схватить, но он уложил троих гверильясов саблей, а четвертого опрокинул его конь, такой же бешеный, как сам полковник. После этого конь и всадник исчезли, «словно сам черт унес их», как выразился Гаспачо. В заключение гонец сказал, что он послан осаждающими просить у капитана Аройо подкрепления, так как с оставшейся горстью людей невозможно овладеть гасиендой Дель-Валле, которая упорно защищается. Да и из этой горсти пришлось отделить десять человек для поимки бешеного полковника, так что под стенами гасиенды осталось не более тридцати человек.

Выслушав объяснения гонца, Аройо приказал ему подкрепить силы и отдохнуть, а сам вместе со своим помощником принялся обсуждать план поимки полковника и разгрома его гасиенды, затем было решено подвергнуть той же участи и гасиенду Сан-Карлос, захватить жену владельца этой гасиенды, а его самого, если он будет сопротивляться, отправить на тот свет, предварительно выпытав у него, все что нужно.

Совещание бандитов еще не вполне было окончено, как в палатку вбежала жена Аройо и громко крикнула:

— Клетка опустела! Птичка улетела вместе со своим караульщиком Цапотэ!

— Негодяи! Тысячу чертей им вдогонку! — взревел Аройо, вскакивая с своего места.

— Значит, и мои планы насчет поимки бешеного полковника ухнули! — воскликнул, в свою очередь, Бокардо.

— А вот мы увидим! — проговорил Аройо и выскочил из палатки. — Эй, вы, разини! — крикнул он толпившимся неподалеку нескольким разбойникам. — Если прозевали этих мерзавцев, Гаспара и Цапотэ, то сию же минуту отправляйтесь за ними в погоню и доставьте их сюда живыми, непременно живыми, слышите!

Состязаясь в усердии, разбойники тут же сформировали отряд в десять человек, который поскакал в погоню за беглецами.