"Майн Рид. Охотник на тигров (fb2)" - читать интересную книгу автора (Рид Майн)

Глава XVI. В ОСАЖДЕННОМ ГОРОДЕ

Заглянем теперь в самый город и посмотрим, что делается там.

Случайности партизанской войны сделали простого погонщика мулов распорядителем целого города. Когда Валерио Трухано, преследуемый по пятам испанцами, укрылся со своим отрядом в Гуахапаме, этот небольшой городок ничем не был защищен и не мог бы оказать ему никакого сопротивления, если бы даже и хотел. Но население городка сочувствовало партизанам и приняло их с распростертыми объятиями.

Вступив в Гуахапаму, Трухано тотчас же энергично приступил к делу. К счастью, город был обильно снабжен провиантом, но не имел никаких укреплений. Трухано прежде всего окружил его земляными валами, поставил на одном из них свою единственную пушку и позаботился присоединить к ней еще две, захватив их во время экскурсий по окрестным испанским гасиендам. В обывательскую жизнь города он внес образцовый порядок, за что население было ему очень признательно.

Желая во что бы то ни стало покончить с Трухано, сильно беспокоившим испанцев своими внезапными налетами, они решили взять его вместе с Гуахапамой, но все их усилиядо сих пор были тщетны. Трухано не только позаботился о практических мерах борьбы с неприятелем, но примером своего нелицемерного благочестия поднял дух населения. Ради этого он ежедневно устраивал на площади публичные молебствия с духовными песнопениями. В чрезвычайных случаях эти молебствия носили особенно торжественный характер.

Именно такой случай выпал в тот самый день, когда в испанском лагере происходил военный совет. Трухано какими-то путями узнал о намерении испанцев сделать решительный нажим на город. Опасаясь на этот раз не устоять, в виду малочисленности гарнизона, сильно поредевшего при последнем штурме, Трухано отправил к Морелосу гонца с просьбою о подкреплении. Морелос в это время находился довольно далеко от Гуахапамы, и добраться до него было не особенно легко: гонец, индеец Косталь, несмотря на всю его ловкость, ежеминутно мог быть захвачен испанцами, отряды которых сновали по всей стране. Гонец должен был бы уже вернуться, но его все еще не было: в городе стали уже сильно беспокоиться о нем.

После благополучного возвращения Косталя и успешно выполненного поручения, Трухано назначил торжественное молебствие, которое и совершалось вечером, на городской площади, среди развалин сгоревших при осаде домов и перед полуразрушенным старинным собором, в присутствии всех жителей. Вокруг площади пылали смоляные факелы, хотя на небе сияла полная луна. Молебствие, руководимое самим Трухано, отличалось особенной торжественностью, так как дело шло о спасении целого города от врагов, сила которых заметно возросла в последнее время.

В воздухе было совсем тихо, и не только звуки молитвенного пения гуахапамцев, но и самые слова его ясно доносились до часовых испанского лагеря.

Один из этих часовых ходил взад и вперед по участку лагерного вала, где еще лежали тела мексиканцев, павших в последней битве, когда Трухано сделал было ночную вылазку. Инсургенты, понесшие большой урон, были вынуждены поспешно отступить и не успели забрать своих убитых. Испанцы же не хотели заботиться о телах врагов, оставив их в добычу пернатым хищникам.

«Господи, помилуй нас! Господи, спаси нас!» — неслось из города.

Часовой остановился и стал прислушиваться к знакомым уже ему словам.

«Падет от страны твоея тысяща, — доносилось дальше — и тьма одесную тебе, к тебе же не приближится… на аспида и василиска наступиши и попереши льва и змия… Яко на Мя упова, и избавлю и, и покрыю и, яко позна имя Мое…»

Пока часовой стоял и слушал, ему показалось, будто между мертвыми телами, на валу, что-то шевелится, но он не обращал на это особенного внимания. Движение вдруг усилилось, и часовой невольно оглянулся, однако ничего не заметил, кроме неподвижных тел, над которыми продолжали кружиться хищные птицы.

— Ну, мне это только померещилось, будто между мертвецами что-то шевелится и сползает с вала! — бормотал он про себя. — А в городе-то, слышь, как завывают… поют что-то насчет нас… должно быть готовятся к чему-то важному. Пойте, пойте, голубчики! Недолго уж вам теперь петь! Вот утром будет новое наступление, тогда и конец вашему пению!

Пробормотав эти заключительные слова, солдат снова зашагал взад и вперед по своему участку. В то время, когда он повернул назад к тому месту, где лежала груда мертвых тел, он совсем уж ясно увидел, как внизу вала поднялась на ноги человеческая фигура и со всех ног пустилась бежать по направлению города.

— Иезус Мария! — в ужасе прошептал солдат, осеняя себя крестным знамением. — Кто это, воскресший мертвец или привидение?.. Ох, Господи! Да уж не шпион ли это? — вдруг спохватился он. — Да, да, вернее всего шпион… Выстрелить разве в него?.. Да, нет, он уж далеко… не попадешь… зря только тревогу поднимешь. Мне же потом влетит от начальства за то, что прозевал. Нет, лучше уж молчать… будь что будет!

Придя к такому решению, солдат замолчал и принялся опять шагать по валу.

Готовясь к новому приступу осажденного города, испанцы не ожидали, что на них с тыла надвигается сам Морелос со всем своим штабом и с тысячью человек солдат. Оказалось, что посланный к нему гонец, несмотря на все препятствия, встреченные им на дороге, все-таки добрался до него и передал ему свое поручение, а на обратном пути, неся радостную для гуахапамцев весть о том, что за ним следует сам генерал с большим подкреплением, ухитрился пробраться в испанский лагерь и разузнать там кое-что очень важное для Трухано. Это он-то своими маневрами при удалении из испанского лагеря и взбудоражил так часового.