"Майн Рид. Огненная земля (fb2)" - читать интересную книгу автора (Рид Майн)

V. Через пять лет

Прошло пять лет.

Надежды Гарри, выраженные в его письме к матери, исполнились до некоторой степени. Благодаря усердной работе и настойчивости во всем, за что брался, он хорошо усвоил теоретические и практические знания морского дела и достиг офицерского звания. Капитан Геней питал к нему полное доверие, Нед оставался его другом. Мисс Мод привыкла смотреть на него, как на второго брата, а сама миссис Геней обходилась с ним, как с родным сыном. Это была действительно редкая картина: коммерческое судно, плавающее по всем морям земного шара и имеющее на своем борту счастливое, соединенное узами неразрывной дружбы семейство. Капитан Геней не раз говорил даже:

— Слишком много удачи у нас, и вечно это не может продолжаться. Вы увидите, что большое несчастье обрушится на нас внезапно.

Его жена и дочь отвечали ему в таком случае:

— Тогда будет нашим утешением и успокоением разделять ваши испытания.

Капитан Геней находил, что они правы, так как если и настанут тяжелые дни, то были ведь и счастливые, когда не приходилось расставаться с людьми, близкими сердцу, что обычно для моряка.

Что же касается самого Гарри, то он находил в своей профессии удовлетворение и то счастье, которого искал. Начало было трудное. Ремесло матроса совсем не беззаботное, особенно, когда экипаж такой малочисленный, какие бывают на коммерческих судах. Он мог все же радоваться, что нашел справедливых и расположенных к нему начальников, облегчавших ему всеми способами усвоение морского искусства. Близкий уже к тому, чтобы сдать экзамены на право самостоятельного командования судном, Гарри лелеял мечту, о которой он никому и никогда не обмолвился, — просить руки Мод и плавать с ней по морям на своем судне.

Но все это было еще далеко впереди. Чтобы достигнуть этого, нужно было пройти не только все ступени, ведущие к званию капитана, но и приобрести хотя бы частичное право собственности на судно, которым командуешь и на котором хочешь жить согласно личному желанию. В ожидании исполнения этих планов Гарри находил счастье в выполнении своих обязанностей. Вполне освоившись на море, он наслаждался поэзией собственного ремесла: любил долгую вахту при звездном сиянии, шум морского вала, разбивавшегося о судно, песенку ветра на мачтовых вышках и даже борьбу судна со встречным ветром, когда приходилось ее выдерживать.

В каждой гавани, в которой они останавливались, он почти всегда находил письмо от матери или сестры Эмилии и это для него было отрадно, отрадно сознание, что они мысленно сопровождают его в плавании по морям. Но отец продолжал быть суровым и не простил его за самовольный отъезд. По крайней мере, он не написал сыну за это время ни одной строчки. Большей тяжести на своей совести для Гарри не нужно было — тяжести, которую не уменьшали ни его быстрые успехи, ни большие надежды, питаемые им. К его радостям всегда примешивалась скорбь, неизвестность и раскаяние. Ему казалось, что недовольство отца витает над ним, как зловещее предсказание.

В то время, когда мы опять встречаемся с «Калипсо», судно возвращалось в Нью-Йорк мимо мыса Горн, после двухлетнего странствования по морям. Груз на нем был тяжелый и ценный. Он состоял из сандалового дерева, пряностей и жемчуга. Последняя стоянка его была в Гонолулу, на Сандвичевых островах, и четыре месяца назад судно оставило эту гавань с намерением пройти без остановок громадное водное пространство до мыса Горн. Задерживаемое на всем пути долгим затишьем в некоторых морях, судно, наконец, дождалось западного ветра. Но это означало быть отнесенным к Чилийским берегам и оказаться захваченным циклоном в этих опасных водах, что с «Калипсо» и случилось…

Разыгравшись, циклон превратился в ураган, дувший по направлению юго-востока. «Калипсо» пришлось бежать от него. После трехдневной борьбы судно понесло к малоизвестным землям, образующим оконечность Южной Америки и называющимся Патагонией и Огненной Землей.

Отягченное водным вихрем, попадавшим в него, бедное судно с трудом пробивалось сквозь страшные волны, бушующие вокруг. Необходимо было избежать самой страшной опасности в океане — не разбиться о берег. На всем пространстве, вплоть до самой Огненной Земли, даже в тихую погоду, видны громадные валы с белой пеной на гребнях, потому моряки и называют эту местность «млечным путем», а знаменитый естествоиспытатель Дарвин сказал о них:

«Один вид этого морского пространства может вызвать на целые недели кошмар у человека, не привыкшего к морю».

Экипаж «Калипсо» уже привык к подобным картинам, но страх проник в их души и лица побледнели при взгляде на бушующее водное царство, свирепо кидавшееся со всех сторон на судно.

Стоя на своем месте, Гарри Честер помогал в тяжелой работе матросам. В качестве занимавшего высшую должность, — на одну ступень ниже Неда, — он мог и не оказывать такой помощи, но обстоятельства были таковы, что все прилагали усилия для спасения, как матросы, так и офицеры. Капитан и его сын также были на юте, чтобы бороться с опасностью, надвигавшейся каждую минуту. Все усиленно работали, чтобы как-нибудь удержаться в страшной боковой качке. С большим трудом удавалось капитану взглянуть на морскую карту, висевшую на стене, и каждый раз на лице его появлялась печаль — он переживал за жену и дочь, которым долго еще придется делить с ним и Недом смертельную опасность.

Измученный бессонницей и тяжелой работой, промокший до костей в продолжение непрерывной трехдневной бури, экипаж страшно устал. Само судно выглядело утомленным и изношенным, тогда как раньше «Калипсо» имело парадный вид. Долгое и трудное путешествие, совершенное им, проявлялось на всем его корпусе так ярко, что нельзя было не заметить этого. Краска облупилась, паруса были изодраны, ржавчина ела цепи; можно было подумать, что это китоловное судно, возвращающееся из трехлетнего плавания.

Но не только внешний вид «Калипсо» свидетельствовал о долгом и трудном путешествии — одна из его высоких мачт была снесена, две реи сломаны, ванты висели клочьями; вода целыми потоками проникала в корпус судна, увеличивая его тяжесть и осаживая глубже и глубже в морские волны. Капитан вынужден был в эту трудную минуту пользоваться небольшим остатком полотна на главной мачте. Он только что собирался приказать еще уменьшить парусность, но заметил вдруг у правого борта нечто такое, отчего он невольно вздрогнул.

Это были три громадных волны необычайной высоты, следовавшие на близком расстоянии одна за другой и мчавшиеся на «Калипсо» с той стороны, с которой могли нанести непоправимый удар. Капитан Геней знал, чего он может ждать от своего прекрасного судна, но он знал также, что никогда оно не было в таком критическом положении. Он едва успел крикнуть:

— Готовьтесь к удару!..

И первая гора воды разбилась с ревом о корпус «Калипсо». Счастливый толчок, данный рулю Гарри, устранил опасность, и судно оказалось поднятым на верхушку водной горы. Но быстрота его хода сразу уменьшилась, а после набега второй волны оно совсем не двигалось вперед. Третья волна, догоняя первые две, уложила судно на левый борт, так что весь киль показался из воды, а абордажные сетки погрузились в море.

Был момент большого страха и даже отчаяния. Достаточно было еще одного такого вала, чтобы «Калипсо» потонуло. Но волна не появлялась, и судно опять выпрямилось: подобно жеребенку, встряхнувшему гривой, оно сбросило с себя воду и пошло вперед.

Крик облегчения раздался из всех уст. Только тогда заметили, что одна из лодок на левом борту исчезла, сорванная со своего места. Но это не помешало экипажу кричать торжественное «ура», и сам капитан, подняв фуражку, с которой стекала вода, произнес:

— Браво, «Калипсо», браво!

Но восторг этот был короток. Не успели еще утихнуть радостные возгласы, как с переднего малого люка раздался крик:

— Вода проходит! Мы тонем! Дыра огромная!

Капитан, его сын и Гарри Честер поспешили на переднюю часть судна, прошли в междупалубное пространство, а оттуда в трюм. Крик, предупреждающий о большой опасности, был основателен. Вода пробивалась шумно, с силой, как из шлюза. Она поднималась на целые дюймы в одну минуту. Трюм уже был наполовину наполнен водой.

— Что вы скажете об этом, Зигриф? — спросил капитан.

— Я скажу, что пахнет бедой, но пока не нужно еще отчаиваться, — ответил смелый человек. — Дыра очень почтенных размеров, действительно, но мне удастся, надеюсь, заделать ее, пока будут выкачивать воду.

Капитан вернулся наверх и приказал взяться за насосы. Экипаж молча повиновался. Чувствовалось, что каждый работает для спасения своей жизни.

Ураган между тем усиливался. И тогда как хотя бы половина экипажа нужна была для работы возле парусов и руля, — всех матросов вместе недостаточно было только для выкачивания воды. После получасовой работы все убедились, что старания тут напрасны. Трюм наполнялся водой все больше и больше; «Калипсо» быстро тяжелело, с трудом повинуясь рулю. Еще несколько минут, и судно пойдет ко дну.

— Бросьте, ребята, эту работу, — сказал, наконец, капитан. — Пересядем лучше в лодки… Пусть только все соблюдают порядок. От этого зависит спасение всех нас.

Его манера отдавать приказания с полным спокойствием ободряла служащих. Суматохи, неизбежной в таких случаях, почти не было. Но, к несчастью, остались только три лодки: маленький катер, называемый мореходами «пинкой», лодка правого борта и шлюпка. Собственно, места было достаточно для всех, но нельзя было туда же поместить съестные припасы и другие необходимые принадлежности. Да и времени не было для этого. Нужно было спешить, так как опасность увеличивалась с каждой секундой. Капитан взял на себя командование шлюпкой, в которую сели его жена и дочь. Нед управлял «пинкой», а Гарри — третьей лодкой. Каждый захватил с собой часть одежды, инструменты и оружие, какие попались впопыхах под руку. Условились держаться вблизи друг от друга и плыть прямо в восточном направлении, где сквозь туман виднелся мыс. Обменялись пожеланиями и словами надежды и ободрения. Затем все три лодки отчалили и поспешили удалиться от «Калипсо».

И вовремя… Когда лодки отошли всего лишь ярдов на пятьсот, гора воды набросилась на несчастное судно и заполнила его. Оно тонуло, как свинцовый слиток. Вмиг исчезли под водой нижние реи, затем мачты, трепеща, погрузились в море. Чайки и альбатросы слетались со всех сторон и тучей носились над местом гибели «Калипсо».

С мрачным видом смотрел капитан на свое судно.

— Бедное мое «Калипсо»!.. Несчастный корабль… — повторял он с тоской. — Сколько лет труда, сколько забот поглощено в один миг!..

Мод взяла руку отца, словно желая сказать этим:

«Разве мало, что нам осталась жизнь?»

— Это правда, правда! — ответил моряк, угадывая мысль своей дочери. — Не будем больше думать о непоправимом несчастье и постараемся сохранить оставшееся нам сокровище… Вперед, ребята! Скоро достигнем берега!