"Майн Рид. Без пощады" - читать интересную книгу автора

проистекало из холодного темперамента или из бесстрастной натуры, - нет;
но не Генриетте Медичи, хотя и королеве и все еще прекрасной женщине,
суждено было пробудить в сердце юноши первую страсть. До этого дня он даже
не знал о любви. Приглашенный ко двору на официальную должность, он думал
лишь о том, чтобы как можно добросовестнее нести свою службу.
На первый взгляд, собравшееся вокруг королевской четы пестрое
общество казалось веселым и радостным, хотя у многих в сердцах кипели
жгучие чувства зависти, ревности, ненависти и глубоких разочарований. Из
уст в уста тайком передавался слух, что король решил вернуться к своим
прежним способам властвования и даже, - что для многих было совершенной
неожиданностью, - намерен энергично выступить против того, что называлось
"агрессивной политикой" парламента. Разумеется, это было на руку всем
приближенным к трону, презиравшим народ. Там и сям составлялись группы
дворян, которые с едва скрываемым ликованием поздравляли друг друга с
мелькавшей перед ними радужкой надеждой на прекрасное для них будущее. Эта
надежда рисовала им возможность по-прежнему продолжать расхищение
народного достояния: вводить новые налоги, делать займы для "секретных"
нужд, торговать монополиями и вообще всячески обогащаться за счет народа.
Но вдруг среди этой безмятежной радости разразился оглушительный
громовой удар с безоблачного неба, ввергший их в ужас и смятение. Этот
удар принял облик человека, облаченного в официальный наряд представителя
палаты лордов, который скорее требовал, чем просил себе аудиенции у
короля. И король не мог отказать ему.
Введенный в аудиенц-зал, куда поспешил и король, этот человек вручил
Карлу документ, при чтении которого король побледнел и задрожал. Документ
оказался только что подписанным обеими палатами приговором, объявлявшим
виновным в государственной измене Томаса Уентворта, графа Страффорда.
Вернувшись в сад, король сообщил своим приближенным о доложенном ему
постановлении парламента. Менее всех был поражен этим известием сам
Страффорд. Погрязший в грехах, этот человек был одарен редким мужеством и
до последней минуты своей жизни, даже когда положил на плаху голову, не
менял своей гордой величавой осанки. Этой минуты ему недолго оставалось
ждать: малодушный монарх так же хладнокровно подписал его смертный
приговор, как простое заемное обязательство.
Более всех ужаснулся парламентскому постановлению архиепископ Лод.
Для него окончательно был испорчен вечер в королевском саду. Его кроткая
улыбка и медоточивая речь сразу улетучились. Бледный и хмурый бродил он
между придворными, словно парламентское постановление принесло осуждение
ему самому. Впрочем, дурное предчувствие того, что теперь кончились и его
счастливые дни, не обмануло этого развращенного представителя церкви.
Достойный парламент умел не только обвинять, но и сурово наказывать
обманщиков народа; он умел поддерживать свое достоинство и честь, что и
доказал в том, например, случае, когда король, подстрекаемый колкими
насмешками жены, явился в парламент в сопровождении целой толпы забияк.
Однако это вторжение, сделанное с намерением арестовать самых выдающихся
английских патриотов, не имело успеха. Не видя на всех скамьях палаты
ничего, кроме голов в шляпах и грозно нахмуренных лиц и не слыша ничего,
кроме единодушного крика: "Долой привилегии!" - король, подавленный и
сокрушенный, поспешил удалиться вместе со своими спутниками.