"Анри де Ренье. Амфисбена" - читать интересную книгу автора

у Ива де Керамбеля вовсе не низменные вкусы. Я думаю, скорей, что он робкий
человек и предпочитает легкие удовольствия более возвышенным связям потому,
что они больше согласуются с его робостью. Когда он приезжает в Париж,
благоразумные соображения эти приводят его каждые три вечера, что он
проводит в столице, к некоему гостеприимному домику в квартале Гайон. Ни за
что на свете Ив де Керамбель не пропустит этого традиционного посещения.
Развлечения, что он находит в этом укромном, хотя и публичном, месте,
совершенно его удовлетворяют, и барышни заведения получают трижды без
пропусков выражение его чувств. Так что, едва только наступил вечер, Ив де
Керамбель спросил у меня разрешения удалиться, не скрывая, куда он идет. Он
даже предложил мне пойти с ним вместе. Я отклонил его предложение и отпустил
его без особого сожаления. Каждый развлекается по-своему, и дай Бог ему
счастливо развлекаться, если ему угодно приносить в жертву парижской Венере
те пять луидоров, что дарит ему в честь его приезда в Париж добрая тетушка
Гиллидик, не подозревая, куда идут пять новеньких золотых, которые она
достает своему внучатному племяннику из старомодного своего кошелька.

15 января

Сегодня ужасная погода, один из тех серых и мрачных дней, что печалят
Париж и внушают желание бежать от его серости, уехать в более мягкий климат,
к солнцу и свету, так как грусть с улицы проникает в квартиру и никак не
избавиться от ее воздействия. На окружающие предметы она действует, как и на
людей. Она остается на обоях, тускнит зеркала, темнит бронзу, обесцвечивает
картины. Я замечаю ее, глядя на окружающие меня предметы. Напрасно у них ищу
я защиты от меланхолии, которая меня тяготит. Тщетно я взываю к
воспоминаниям, связанным с ними и которые обычно их одухотворяют.
Действительно, обладание каждой из этих вещей есть следствие минутного
желания. Нет ни одной, находка и приобретение которой не доставляли бы мне
маленькой радости. В этом преимущество таких меблировок, как моя,
составленных терпеливо, предмет за предметом. Все непосредственно связано с
моею жизнью и составляет часть меня самого. Каждый предмет напоминает мне,
как я путешествовал, бесцельно бродил. Но сегодня я не слышу языка этих
сокровенных свидетелей. Как будто они не доверяют мне и скупятся на
признания.
А я пытаюсь вызвать их на излияния, но они плохо отвечают на мое
предложение, и, чувствуя, что они меня отталкивают, я сам от них удаляюсь.
Вплоть до очаровательной статуэтки, подаренной мне в прошлом году Жаком де
Бержи, которая обыкновенно так мило протягивает ко мне руки, - и та имеет
вид, будто избегает моих взглядов. Где-то теперь дорогой Бержи? Наверное, на
каком-нибудь пункте Средиземного побережья. Наверное, он нанял помещенье в
каком-нибудь комфортабельном отеле на Ривьере. Окно открыто на восходящее
солнце, потому что там-то, без сомнения, солнечный день! Воздух, должно
быть, легкий, живой. Сосновые ветви тихо шумят. Через красноватые стволы
видно море. Оно крепкого и плотного синего цвета. Усеяно парусами. Бержи
показывает на них пальцем своей подруге. Одета она в светлое платье, большая
шляпа с цветами. Она закрывается шелковым пестрым зонтиком. Бержи
прогуливается с нею среди прекрасных пейзажей. Через платье, закрывающее
фигуру молодой женщины, Бержи угадывает ее тело и с наслаждением думает о
ближайшей любовной ночи... Я взглянул на статуэтку на подставке, подаренную