"Анри де Ренье. Грешница " - читать интересную книгу автора

подставляли руки и ноги помазанию! И что понадобилось для такого чуда? О,
Богу не пришлось пускать в ход своих громов и лучей! Достаточно было мсье
Рениару де Фаржу почувствовать, что его гложет медленная лихорадка, а мсье
Дэфоржу простудиться, выходя однажды из "Большой кружки", где он больше
обычного разгорячился от беседы.
Ибо первым пошатнулся мсье Дэфорж. Как только он решил, что болен не на
шутку, куда девались его надменность и самоуверенность. Его расстроенное
лицо окрасилось бледным страхом. Съежившись под одеялом, чувствуя себя все
хуже, он стонал и жаловался и сам воззвал к помощи религии, к которой всегда
относился с сознательным пренебрежением, обещая, если поправится, искупить
свои прошлые ошибки примерным поведением. Но мсье Дэфорж не поправился и,
несмотря на мессы, девятины, обеты и мощи, скончался на двенадцатый день
болезни.
Эта смерть сильно подействовала на мсье Рениара де Фаржу, и вместо
того, чтобы видеть в ней проявление нашего жалкого человеческого естества,
он приписывал ее небесному возмездию. Раз оно способно проявляться столь
явным образом, не лучше ли обезопасить себя от его ударов? Так спрашивал
себя мсье Рениар де Фаржу, размахивая своими куцыми руками. В конце концов,
разве так уж трудно верить в Бога и разве можно вполне поручиться, что в
него не веришь? Пока мсье Рениар де Фаржу так рассуждал, у него обнаружилась
медленная лихорадка. Каждый вечер он возвращался домой с ознобом, наконец
слег и уже не вставал. И вот, мсье Рениар де Фаржу съежился совершенно так
же, как и мсье Дэфорж. Но пользы в том было не больше, ибо мсье Рениар де
Фаржу преставился на тридцать третий день, отрекшись от своих заблуждений и
умиляя слуг своим благочестием и смирением.
Эти два события сделали барона де Ганневаля единоличным хозяином нижней
комнаты в кабачке "Большой кружки". Разумеется, смерть мсье Дэфоржа и мсье
Рениара де Фаржу сильно его огорчила, но к этому огорчению примешивалось
немалое удивление, и сопровождалось оно довольно мрачными мыслями.
Завсегдатаи нижней комнаты были явно подвержены какому-то тлетворному
влиянию, и мсье де Ганневаль не без тревоги задавал себе вопрос, не суждено
ли и ему стать его жертвой? Не придется ли и ему, подобно его друзьям,
заплатить дань небесному гневу? Но, во всяком случае, если он и не властен
предохранить от него свое тело, никакая сила не сможет заставить его
принести повинную в своих убеждениях. Невзирая на такую твердость духа,
барону де Ганневалю было не по себе при мысли, что его подстерегает недуг,
который может неожиданно проникнуть в жилы, тем более что каждое утро он
видел в зеркале, как его лицо худеет и вытягивается. Он замечал также, что
ему становится все просторнее в платье и что голос его слабеет. Эти
наблюдения нагоняли на него мрачность, и, чтобы рассеивать пары меланхолии,
ему требовалось смешивать их с парами вина, которое он и потреблял в
непомерном количестве, о чем свидетельствовали выстроенные перед ним
бутылки, когда мсье де Ла Пэжоди застал его в угрюмом и вакхическом
одиночестве. Появление мсье де Ла Пэжоди было для барона де Ганневаля
великим утешением. Бодрая внешность и здоровый вид мсье де Ла Пэжоди
доказывали, что небесный гнев на него не обрушивался, как на мсье Дэфоржа и
мсье Рениара де Фаржу, и это подавало мсье де Ганневалю некоторую надежду и
самому его избегнуть. И вот, когда он поведал мсье де Ла Пэжоди обо всем,
что случилось в его отсутствие, а тот отнюдь не выказал себя обеспокоенным и
не усмотрел в этом никаких дурных предзнаменований, мсье де Ганневаль сразу