"Анри де Ренье. Грешница " - читать интересную книгу автора

предполагаемом одобрении покойницы-жены он нашел бы одно из тех средств
тайного самооправдания, которыми люди охотно пользуются при своих внутренних
переменах.
Среди этих размышлений, побыв некоторое время в приготовленной для него
комнате, мсье де Сегиран направился к материнским покоям, но, подойдя к
двери, остановился в изумлении. Из-за нее столь явственно доносились звуки
музыки, что мсье де Сегиран обернулся к маленькому лакею, чтобы узнать, не
концерт ли это, и в таком случае подождать конца, чтобы войти; но молодой
плутишка уже распахнул дверь и посторонился, пропуская хозяина. Мсье де
Сегиран сделал несколько шагов вперед, но сразу же замер, смущенный не
столько жестом, которым мать приглашала его не прерывать мелодии, сколько
самой сладостью этой последней. Он никогда не слышал подобной, и звуки ее
были так нежны и так томны, что он почувствовал себя глубоко взволнованным.
Как мог человеческий рот, дуя в простую деревянную трубку, производить это
очарование? Правда, мсье де Сегирану не раз приходилось слышать игру на
флейте, но никогда еще он не внимал столь изощренной и тонкой. Еще несколько
мгновений она чаровала воздух, потом умолкла, и мсье де Сегиран, очнувшись
от изумления, увидел маленького черноволосого человека, встающего с
табурета, на котором он сидел, и учтиво кланяющегося, с флейтой в руках,
подобно пастушаку на обоях, в то время как старая мадам де Сегиран, не
покидая кресел, в которых она покоилась, знаком подзывала сына и протягивала
ему для поцелуя морщинистую, надушенную руку, чьи унизанные перстнями пальцы
вздувались на суставах подагрическими узлами.
Вот каким образом мсье де Сегиран, на пятый месяц своего вдовства,
познакомился с мсье де Ла Пэжоди.

* * *

Когда мсье де Ла Пэжоди ясным утром предшествовавшей осени приехал в
добрый город Экс, его появление не произвело особого впечатления. Он
занимал, среди других пассажиров, место в авиньонском дилижансе и ничем не
возбуждал любопытства бездельников и зевак, которые рады глазеть толпой на
прибытие общественных карет, как будто из них всякий раз должно предстать
что-то новое. Поэтому мсье де Ла Пэжоди никто не заметил, когда с пыльной
подножки он ступил на мостовую. Его тощий багаж и скромное платье не
привлекли ничьего внимания, и он беспрепятственно достиг расположенной в
нескольких шагах гостиницы "Трех волхвов", где хозяин, предвидя, что этот
постоялец, хотя и дворянин, не станет особенно тратиться, отвел ему одну из
худших своих комнат, которой, впрочем, мсье де Ла Пэжоди удовольствовался,
ничего не возразив, несмотря на то, что она была тесна и единственным своим
окном выходила в темный и зловонный переулочек. Когда принесли его пожитки,
мсье де Ла Пэжоди аккуратно разложил их в большом сундуке, составлявшем
вместе с кроватью, столом и двумя стульями главное украшение его комнаты.
Затем, приведя в порядок свой туалет, он с большим тщанием занялся туалетом
флейты, которую вынул из защищавшего ее футляра. Это был превосходный
инструмент высокой марки. Мсье де Ла Пэжоди обтер его тонкое дерево, после
чего положил обратно в кожаный чехол, не сделав попытки применить его на
деле, ибо, по-видимому, не был в мелодическом настроении, хотя лицо и
выражало известное удовлетворение.
Мсье де Ла Пэжоди и в самом деле испытывал таковое, покинув Авиньон,