"А.А.Реформатский. Введение в языковедение " - читать интересную книгу автора

(главным образом, по линии политико-административной номенклатуры), относясь
к тексту Реформатского как к музейной реликвии и надеясь на то, что читатель
в своем восприятии сам сделает скидку на тридцатилетие, отделяющее нас
сегодняшних от тех лет.
Это путь заведомо самый простой и при этом не самый плохой, если иметь
в виду читателей, помнящих то время. Но ведь главным потребителем учебника
является сегодняшний студент-первокурсник, чья живая историческая память не
простирается далее пяти-шести лет, так что даже период горбачевской
перестройки находится для него почти за гранью сознательной жизни. Тем более
странными покажутся в контексте нынешней политической жизни насквозь
идеологизированные пассажи о торжестве ленинской национальной политики в
СССР, осуществляющем переход к коммунизму. Многие люди, родившиеся после
1970 г., могут и не знать, что наличие такой "идеологической выдержанности"
было условием "проходимости" книги, особенно когда речь шла об учебниках по
общественным наукам, к каковым традиционно относится языкознание. Это были
условия игры, которые автор вынужденно принимал в интересах главной цели -
выхода книги. Нет никаких сомнений в том, что, будь А. А. жив, он непременно
при новой переработке текста постарался бы освободить его от ритуальной
идеологизации.
Таким образом, стало очевидно, что обеспечить музейную
неприкосновенность текста невозможно, и тогда был рассмотрен другой путь,
предполагающий внесение в текст неизбежных поправок и редакторских
примечаний (например, в виде петитных врезок). Основания для такого подхода
как будто имелись, причем не только политико-идеологического, но и научного
свойства, так как во всех областях лингвистики за 30 лет появилось, конечно,
много нового. Однако этот путь, такой естественный по отношению к
собственному тексту, ставит непреодолимый этический барьер, когда дело
касается столь оригинального, концептуально и стилистически цельного
произведения, как "Введение" Реформатского. Боязнь нарушить очарование его
идиостиля охлаждает желание править "по живому" и внедрять в этот текст свои
замечания. Так что же, все-таки остается музейное благоговение? Но возможен
(по крайней мере, теоретически) еще и третий путь.
Можно было бы избрать компромиссное решение, допускающее некоторый
минимум текстуально незначительных поправок в корпусе книги, но зато
предполагающее обширные попараграфные комментарии в приложении, имеющие
целью отразить все изменения во взглядах и все актуальные для затрагиваемых
вопросов дискуссии, имевшие место в отечественной (а по возможности и в
мировой) лингвистике за прошедшие 30 лет. В известном смысле такой путь был
бы идеальным, это испытанный путь академических изданий типа "Литературных
памятников" или "Памятников исторической мысли". Но в нашем случае этот путь
был неприемлем по двум причинам.
Во-первых, несмотря на серийный гриф "Классический учебник", книга
Реформатского - не почитаемый памятник лингвистического прошлого, а вполне
актуальный, "читаемый" учебный и научно-справочный труд, и его переиздание
проникнуто не мемориальным или историографическим пафосом, а стремлением
дать новым поколениям студентов действующий учебник. К учебникам же
требования совершенно иные, нежели к академическим изданиям памятников
научной мысли. Учебник должен отличаться ясным построением и изложением, не
допускающим внутренних противоречий и разночтений, а комментарии это условие
нарушают. И отсюда резонный вопрос: стоит ли вообще издавать учебник,