"Джин Рис. Антуанетта " - читать интересную книгу автора

не невольников. Но что-то такое случилось, причем так давно, что об этом
мало кто сейчас уже помнит.
Дождь усилился, крупные капли стучали по листьям, словно градины, а
море тихо подкрадывалось и столь же тихо отползало.
Итак, деревня называется Резня. Не самый край света, но лишь последний
пункт в нашем нескончаемом путешествии с Ямайки. Начало нашего медового
месяца. Ничего, при солнце все будет выглядеть прекрасно.
Было решено, что мы покинем Ямайку сразу же после брачной церемонии и
проведем несколько недель на одном из Наветренных островов, в имении, ранее
принадлежавшем матери Антуанетты. Я согласился на это, как соглашался ранее
и на все остальное.
Окна хижин были закрыты, а двери, напротив, открыты. Вокруг царили
безмолвие и пустота. Затем откуда ни возьмись появились трое маленьких
мальчиков и стали глазеть на нас. На самом младшем из них не было надето
ничего, кроме религиозного медальона и широкополой рыбацкой шляпы. Когда я
улыбнулся ему, малыш расплакался. Из одной хижины его позвала женщина, и он
бросился на ее зов, по-прежнему громко плача.
Остальные двое медленно ретировались, время от времени оглядываясь.
Словно повинуясь какому-то сигналу, из дверей одной хижины появилась
одна женщина, другая - из другой, из третьей - третья.
- По-моему, это Каро, - сказала Антуанетта. - Конечно, она. Каролина! -
крикнула она, помахав рукой, и женщина тоже помахала ей. Это была старуха в
цветастом платье и полосатом платке, а в ушах у нее были золотые сережки.
- Ты промокнешь насквозь, Антуанетта, - сказал я.
- Нет, дождь уже кончается. - Она приподняла подол своего платья для
верховой езды и побежала через улицу. Я посмотрел ей вслед критическим
взглядом. На голове у нее была шляпа-треуголка, которая ей очень шла. По
крайней мере она скрывала ее огромные глаза, которые порой вселяли в того,
кто на нее смотрел, немалое беспокойство. Мне казалось, она никогда не
моргает. Огромные, странные, темные грустные глаза. Антуанетта - креолка
английского происхождения, но глаза у нее не английские и не европейские. Но
когда это я стал замечать такие подробности в своей молодой жене Антуанетте?
Наверное, сразу после того, как мы оставили Спэниш-Таун. Но, может, я
замечал это и раньше и просто отказывался признаться в этом?
Нет, у меня тогда было мало времени вообще что-либо замечать вокруг. Я
женился через месяц после того, как прибыл на Ямайку и три недели из этого
срока провалялся в постели, сраженный приступом лихорадки.
Обе женщины стояли в дверях хижины и, отчаянно жестикулируя,
разговаривали. Они говорили не по-английски, а на том искаженном французском
диалекте патуа, который в ходу на этом острове. Я почувствовал, как за
шиворот мне стекают капли дождя, отчего только усилилась моя меланхолия.
Я подумал о письме, которое собирался написать и послать в Англию еще
несколько недель назад. "Дорогой отец..."
- Каролина спрашивает, не желаешь ли ты укрыться от дождя в ее доме?
Это говорила Антуанетта. Судя по интонациям, она надеялась, что я
отвечу отказом, и потому мне не составило труда поступить именно таким
образом.
- Но ты же промокнешь...
- Ничего страшного, - отозвался я и дружелюбно улыбнулся Каролине.
- Каролина очень огорчится, - сказала моя жена, перешла через улицу и