"Райнер Мария Рильке. Песнь о любви и смерти корнета Кристофа Рильке" - читать интересную книгу автора

не встретишь въяве - и пусть, и настигает вдруг мечта о славе. Венца давно
ждало чело.

Некто в белых шелках понимает, что проснуться он не может; он не спит,
он ошарашен, он объят явью. И пугливо он прячется в сон: вот он стоит в
парке, он стоит один, он один в черном парке. Бал далеко. Огни обманны, а
ночь рядом, она прохладна и близка. И он спрашивает у склоненной к нему
женщины:
- Кто ты? Ты - ночь?
И она улыбается.
А ему вдруг стыдно своих белых шелков.
Подальше бы отсюда, снова стоять одному, в латах.
С ног до головы в латах.
.....................................................................
- Ты забыл? Ты ведь сегодня мой паж! Ты бросаешь меня? Ты уходишь? Ты
мой в этих белых шелках...
.....................................................................
- Неужто соскучился по своему шершавому мундиру?
.....................................................................
- Замерз? Или по дому тоскуешь?
Улыбается графиня.
Нет. Просто детство вдруг скользнуло с плеч, мягкое, темное платье
детства. Но кто же снял его?
- Ты?
И он не узнает собственного голоса.
- Ты!
И вот он уже ничем не облечен. Он стоит как святой. Стройный, голый,
светлый.

Постепенно гаснут в замке огни. Всем хочется лечь: все устали, кто
влюблен, кто и пьян. После стольких долгих, пустых и походных ночей вдруг -
в кроватях. В широких дубовых кроватях. Здесь и молитва - не то что в
мерзлой канаве, куда ложишься спать, как ложишься в гроб.
- Да будет, Господи, воля твоя!
Молитва в кровати короче.
Но истовей.

В том покое, в башне, темно.
Но они озаряют улыбками лица друг другу. Ощупью, будто слепцы, они ищут
друг друга, как дверь. Они жмутся друг к другу, словно дети перед призраком
ночи. Но они ничего не боятся. Что им может грозить? Нет ни вчера, ни потом.
Время рухнуло. И они цветут из развалин.
Он не спросит ее: "Кто твой муж?"
Ни она его: "Кто ты?"
Ведь они повстречались во основание нового рода. Они одарят друг друга
тысячей новых имен и опять заберут их себе, тихонько, как вынимают серьгу.

В прихожей на стуле висит портупея, мундир и плащ фон Лангенау.
Перчатки валяются на полу. Знамя застыло, приткнувшись к оконной раме. Гроза
за окном разрубает ночь в черные и белые клочья. Долгой молнией несется по