"Пола Рид. Страстная и непокорная " - читать интересную книгу автора

своего лица. Ей хотелось прижаться к нему, позволить этим широким плечам на
мгновение заслонить ее от сложностей жизни. Этот внезапный порыв напугал
Грейс, она резко отстранилась и выдернула у него свою руку.
- Мисси! - раздался из хижины голос раба. - Она дергаться. Давиться.
Грейс и Джайлз вместе бросились к хижине. Спина малышки выгнулась
жесткой дугой, мышцы сводило от напряжения.
Напуганные рабы повыскакивали наружу. Двое белых слышали взволнованные
голоса, но не могли понять, о чем шла речь. Грейс опустилась на колени и
вновь стала гладить девочку по головке.
Джайлз знал - дитя ничего уже не чувствует, даже не осознает, что рядом
с ним кто-то есть, но он понимал, что Грейс будет легче, если она попытается
хоть как-то успокоить несчастную. Он беспомощно стоял и наблюдал, как
закончились конвульсии, тело расслабилось, шоколадного цвета глаза
остановились и невидяще уставились в потолок. Он положил руку на плечо
Грейс.
- Она была моей сестрой, - прошептала Грейс.
- Мне очень жаль, - проговорил Джайлз бессмысленные, абсолютно ненужные
слова.
В глубоких сумерках они возвращались домой и на тропинке встретили
Мату, которая несла корзинку с едой, предназначавшуюся, очевидно, для них.
Но оба были не голодны. Служанка вернулась за ними к дому. Эдмунд и Иоланта
находились в гостиной. Они закончили свой ужин, Иоланта, сидя в углу,
занялась рукоделием, а Эдмунд считал за столом деньги, привезенные Джайлзом.
Перед ним лежала бухгалтерская книга, рядом стояли пустой бокал и пустая же
бутылка.
Эдмунд поднял глаза и улыбнулся, приветствуя гостя и дочь.
- Придется поверить вам на слово, - обратился он к Джайлзу. Глаза его
подозрительно блестели, а руки подрагивали. - Каждый раз получается другая
сумма. Похоже, вы ее уговорили. - Он кивнул в сторону дочери.
- Все кончено, - объяснил Джайлз. - Девочка протянула недолго.
- А... - отозвался Эдмунд, кивая в ответ. - Ясно. Оно и к лучшему.
Джайлз оглядел безмятежную обстановку гостиной. Такое спокойствие
казалось ему невероятным, если учесть то, что произошло всего в миле отсюда.
Голосом, полным горечи, он произнес:
- Да, сэр, конечно, к лучшему.
- У тебя усталый вид, Грейс, - обратился к девушке Эдмунд. Несколько
секунд она смотрела прямо ему в лицо, потом подошла ближе и звонким голосом
проговорила:
- Ты никогда не говорил мне, что были другие.
Отец бросил на нее ошарашенный взгляд, схватил бутылку, обнаружил, что
она опустела, и разочарованно оттолкнул ее.
- Другие?
- Она была от тебя. Иоланта громко фыркнула:
- Подумать только!
Мату бросилась к Грейс, поставила корзинку на стол и погладила девушку
по плечу. Эдмунд поднялся со стула и слегка покачнулся.
- Послушай, Грейс...
- Никаких "послушай, Грейс"! - воскликнула девушка. Мату взяла Грейс за
руку, в глазах ее отражалась мольба.
Иоланта воткнула иглу в ткань натянутой на пяльцы вышивки, оставила ее