"Мишель Рид. Страсть по-Флорентийски " - читать интересную книгу автора

- Давай, ешь свой тост, - мрачно произнес Лука.
Шеннон гак и подмывало сказать ему, чтобы он шел куда подальше со своей
заботой. Зачем он изображает, будто между ними ничего нет, кроме весьма
поверхностных родственных отношений?
Ради всего святого, они столько раз тонули в объятиях друг друга! Он -
пылкий итальянец, она не менее пылкая ирландка. Оба упрямые, горячего нрава,
с адским темпераментом... Однако здравый смысл подсказывал ей, что надо
промолчать и уступить, если она не хочет развязать полномасштабную войну.
Шеннон села на высокий стул у белой ламинированной барной стойки и
задумчиво взглянула на Луку. Может, мучаясь мыслями о нем, она пытается
отвлечься от того, что на самом деле угрожает разорвать ее на части?
- Как держатся твои мама и сестры? - спросила Шеннон, придвинув к себе
тарелку с тостами.
- Никак, - коротко бросил он, затем, немного смягчившись, вздохнул и
добавил:
- Они заняты тем, что по очереди дежурят у Кейры в больнице.
Это помогает им.
- Конечно, - согласилась Шеннон.
Лука уселся возле нее. Когда он потянулся, чтобы налить себе в кружку
кофе, его бедро случайно слегка задело ее. В голове у Шеннон сразу
зазвенело, в памяти вспыхнули восхитительные видения. Обнаженные, они лежат
на белых простынях, рука Шеннон чувственно поглаживает его мускулистую
грудь, а пальцы Луки исследуют ее тело.
От непрошеных ассоциаций организм Шеннон взбунтовался. Делая вид, будто
ничего не произошло, она схватила тост и поднесла его ко рту. Откусила
кусочек, но вкуса не почувствовала, попыталась жевать, но знала, что не
сможет его проглотить.
Ей нужно, чтобы Лука немедленно отодвинулся. Шеннон презирала себя. Что
с ней происходит? Почему она не в состоянии держать свои эмоции под
контролем?
Горло сжалось, жгучие слезы подступили к глазам.
- Молока? - спросил Лука.
Шеннон вспомнила, как мало им требовалось времени, чтобы наброситься
друг на друга.
Взгляд, слово, случайное касание, как вспышка молнии, бросали их в
объятия друг друга. С Лукой Шеннон познала такие удовольствия, о
существовании которых даже не подозревала.
- Нет, - машинально ответила она на его вопрос, думая о том, как они
расстались два года назад.
Тогда Лука просто ослеп от ярости, раздирающей его на части. Он обзывал
ее проституткой и шлюхой, а потом швырнул на кровать. Последовавший секс не
был насильственным, и не это причинило ей боль, но то презрение, с которым
он отверг ее впоследствии. С тех пор - ни слова, ни контакта, ни даже
подтверждения того, что он получил назад свое кольцо.
Даже если правда выяснится прямо сейчас, когда они сидят здесь, на ее
кухне, и Лука будет молить о прощении, Шеннон его не простит.
Пусть ее слабая плоть реагируют на его близость, пусть ускоряется
пульс, это ничего не изменит. Отвратительный поступок Луки всегда будет
отбрасывать тень на все то хорошее, что было между ними прежде.
- Пойду соберу вещи.