"Владимир Лукьянович Разумневич. Веснушки - от хорошего настроения" - читать интересную книгу автора

переполнено, а там свободные места есть. Вот тебя и отправим.
- Наталья Ивановна, зря вы это... - растерянно возразила
пионервожатая. - Несправедливо.
Пионервожатую поддержала учительница Валентина Григорьевна:
- Стасик лучше, чем вы о нем думаете.
Но Наталья Ивановна непреклонна:
- Зачем задерживать, если ему у нас надоело? Завтра же и отправим.
Пусть поживет на новом месте...
Строгим, холодным взглядом обвела она школьный ряд. Ребята притихли.
Стасик слышит лишь невнятные, сбивчивые слова Томы Асеевой:
- Как же так... Я не думала... Нельзя же так...
Стасику стыдно поднять глаза. Он видел перед собой лишь белую линию,
что тянулась возле самых ног. Страшная белая полоса вдруг словно ожила и
стала сжиматься, обхватывая его все туже и туже. Стасик, задыхаясь, хотел
выскочить из этого страшного круга. И не смог: ноги как будто накрепко
прилипли к паркету, не отдерешь.
Стасик не помнит, как вышел из позорного круга, как очутился в своей
комнате, как заснул.


Глава VI

Характер, который не ломается

Стасик сидит в кабинете директора, может, полчаса, а может, и целый
час. Кто его знает - часов на стенке нет. Чай, которым угостил его Владимир
Семенович, давно уже выпит. От него на донышке чашки остались малюсенькие
черные палочки, очень похожие на микробы, какими их изображают в книжках.
Стасик смотрит на эти палочки и думает о микробах.
- Как-то нехорошо у нас с тобой вышло, Стасик, - говорит Владимир
Семенович. - Понимаешь, уезжая в командировку, повару сказал, а Наталью
Ивановну не предупредил, чтоб отметили твой день рождения как водится -
стихами, подарками, ну и всем прочим. Вместо этого - круг позора...
Стасик, сидя напротив директора, медленно помешивает в чашке ложечкой
черные крошечки чая, похожие на микробов, и молчит. Никак не может забыть
вчерашнюю обиду. До сих пор чувствует, как горят уши, а в теле такая дрожь,
словно он все еще из круга позора не вышел.
Владимир Семенович, наверное, догадывается, что творится на душе у
Стасика. Он наливает ему еще чаю:
- В то, что ты деньги украл, я не верю. Где это видано, чтобы такой
человек, как ты, воровал, марал себя грязным поступком?! Чепуха какая-то!
Владимир Семенович выходит из-за стола, шагает по комнате - три шага до
двери и три обратно. Смотрит на него Стасик и радуется: мировой директор!
Все понимает. Такой ни за что не поставил бы в круг позора невиновного
человека. Он с одного взгляда может определить, кто перед ним: жулик или
честный.
Стасик расчувствовался. И захотелось ему сделать для Владимира
Семеновича что-то приятное. Может, рогатку подарить? Пожалуй, обидится.
Лучше генеральскую пуговицу с гербом ему отдать. На сером директорском
костюме, среди обыкновенных черных пуговиц она будет сиять, как золотая.