"Владимир Александрович Разумный. Венец творения, или Ошибка природы (философия)" - читать интересную книгу автора

обстоятельствах. Даже в клетке, в условиях полного унижения ее царственного
достоинства, она остается гордой, мощной, не побоюсь сказать --
величественной. Нет, выводы мои относятся отнюдь не только к породе Царя
зверей, но и к любому без исключения существу, ползающему, летающему,
прыгающему, плавающему, бегающему на нашей Земле.
Что же касается гармонии как признака совершенства в живой природе, то
он изначально предопределен теми законами выживания, которые характеризуют
нишу, занятую в мире тем или иным видом. Дисгармония здесь означала бы
индивидуальную смерть. Агрессия жизни -- не только хаотичное и торжествующее
ее вселенское шествие, но и пластичное приспособление к условиям и
ситуациям. Гармония как принцип совершенства живого на морфологическом
уровне и есть результат приспособления единого и целостного организма -- к
бесконечно вариативной среде и порождаемой ею ситуациями.
Нарцисс, взглянувший в зеркало прохладного ручья, увидел лишь внешне
совершенный образ живой и прекрасной твари. Сколько бы он не вглядывался в
него, ничего иного он бы и не увидел. Вполне как моя любимая собака --
мощный стаффорширский терьер, часами озадаченно разглядывающая свое
отражение в загадочном для нее зеркале. Впрочем, что повторяют все собаки
без исключения в подобных обстоятельствах. Не то соплеменники Нарцисса,
избежавшие его индивидуальной плачевной участи и зашагавшие в гордом
самомнении о своем исключительном и неповторимом морфологическом
совершенстве из прошлого в будущее. Они попытались на теоретическом,
художественно -- творческом, на уровне интерпретации великих и малых
вероучений обосновать это совершенство.
Озаренные светом разума, они начали утверждать, что человек -- мера
всех вещей, что именно он -- основа загадочного Золотого сечения. У истоков
европейской цивилизации они стали искать канон -- образец и норму высшего
природного совершенства, доступную математическому анализу. Казалось бы, все
было вычислено, подвержено бесстрастному объективному анализу. Но не тут-то
было, ибо европейские морфологические представления о совершенстве человека
как природного существа сразу же пришли в вопиющее и даже трагическое
противоречие с теоретической самооценкой своей эстетической избранности
других рас и этносов. Системность, гармония, устойчивость с позиций
европейца оказалась для негроидной расы чем--то нелепым, алогичным и даже
комичным, а для желтой расы -- откровенно отталкивающим и не соответствующим
признакам " настоящего человека ". Мыслителям волей -- неволей пришлось
отказаться от абстракции " человек " как знакового обозначения особого
живого существа и признать бессистемность, неустойчивость и дисгармонию
реальным фактом существования рас и этносов.
Подлинный же логический тупик перед мыслителями и исследователями
возник при подходе к отдельному, конкретному человеку, к живой
индивидуальности, из которых и состоит загадочное человечество или Человек.
Здесь пораженному взору эстетических снобов открывается такая бездна
отступлений от меры, проще говоря -- такая безмерность физических аномалий
или даже уродств с позиций абстрактных представлений о морфологическом
идеале, что говорить о совершенстве подобного живого существа просто
бессмысленно. Программисты попытались, следуя стереотипам женской красоты,
насаждаемым в европейских странах, создать образ средней компьютерной
красавицы. На удивление, на экране монитора она предстала как чудовищная,
несообразная ни с чем уродина. Единственным ее достоинством оказалась