"Феликс Разумовский. Зона бессмертного режима" - читать интересную книгу автора

загораживая море, стояли отели на любой карман и цвет. Щетинились пальмы,
блестели фасады, в глаза бросались яркие, эффектные надписи.
- Да, отрадно, отрадно. Уверен, здесь можно славно посибаритствовать,
поэпикурействовать, припасть к прекрасному, отдохнуть эмоциями, душой и
телом. - Попутчик Бродова воодушевился, отвернулся от окна и протянул
холеную, украшенную перстнями руку: - Будем знакомы. Ошмаровский. Алан
Ошмаровский. Алан Ошмаровский-Правдовещенский. - Он замолк, приосанился,
выдержал эффектную паузу, дожидаясь ответной реакции, увы, не дождался и
разочарованно глянул на Бродова. - Маг. Хиллер. Экстрасенс. Целитель.
Оккультный оператор. Потомственный колдун. Делаю мощный приворот, снимаю
венец безбрачия, возвращаю деньги, автомобили и мужей. У вас, друг мой,
такое характерное лицо, я сегодня же сделаю вам френологический анализ, а
также палместрический прогноз.
"Похоже, не оккультист ты, а педераст", - горестно подумал Бродов,
сразу заскучал, однако руку хироманту пожал, уважил, как-никак
соотечественник, земляк.
- Ах, Ошмаровский? Алан Ошмаровский? Алан Ошмаровский-Правдовещенский?
Как же, как же, какая честь... Ну, очень приятно.
"Мерс" тем временем въехал в Хургаду - мекку, альма-матер и магнит не
избалованных роскошью туристов. За окнами потянулись лавки, магазины, лабазы
всех родов, всевозможные рестораны, закусочные, забегаловки и кафе. Со всей
дури орали зазывалы, бродили, отоваривались приезжие, потел под балдахином,
бдел суровый местный мент - усатый, в крепкой каске, с Калашниковым
наперевес. Жизнь туристическая буйствовала, ликовала, кипела ключом, однако
Бродову с волшебником даже не дали прикоснуться к ней, повезли дальше. Путь
снова пролегал через пустыню, вдоль берега моря, среди унылых песков. Унылых
еще и из-за пластиковых пакетов, во множестве валяющихся повсюду. Ландшафты
несколько скрашивали гигантские трудяги ветровики, старательно использующие
на практике законы электромагнитной индукции. Их тяжелые трехлопастные
пропеллеры вращались мерно и предостерегающе, на страх евреям, империалистам
США и всем прочим осквернителям ислама.
"Да, это вам не Иркутская ГЭС", - вспомнил Бродов родную Ангару,
мутную, парящую, не замерзающую и зимой, выругался про себя, тяжело
вздохнул, а "мерседес" тем временем плавно сбавил ход и повернул направо, к
морскому побережью. Миновали КПП, прокатились с полверсты и очутились в
миленьком курортном городке. Все здесь дышало негой, долларами и
эксклюзивом - порядок, тишина, ни грамма суеты, искусственная лагуна,
пальмы, клумбы, морской канал, изящные, напоминающие о Венеции мосты через
него. Что-то не видно здесь было вывесок на русском, типа: "Елки-палки",
"Базар Москва", "Калинка-малинка" или "Старик Хоттабыч". Да и говорили все
больше не по-нашему - по-английски, по-французски, а то и по-японски. Нет,
турист тут был серьезный, непростой, конкретно основательный, не рожденный в
массовом порядке перестройкой. Впрочем, дело было вовсе не в языках и уж
совсем не в перестройке. Стоило Бродову с волшебником ступить в холл
пятизвездочника "Шаратон", как мгновенно к ним подскочил официант с подносом
прохладительных напитков. Арабы на ресепшене улыбались им так, будто бы
узрели Магомета, а носильщик перекантовал багаж со скоростью, близкой к
космической. Да и вообще все в "Шаратоне" впечатляло, радовало глаз,
способствовало отдохновению души и тела. К примеру, номер у Данилы был
трехкомнатный, с видом на море и мавританский двор, джакузи поражала