"Феликс Разумовский. Зона бессмертного режима" - читать интересную книгу авторанасрать. Вот так, утес, в таком разрезе.
- Верно мыслишь, молоток, - одобрил Ан. - Ну-ка выведи меня на линию. - Он подождал, пока Шамаш наладит связь, авторитетно кашлянул и командирским голосом сказал: - Эй, Фофан, это Ан. Как слышимость? - Ништяк, утес, - ответили ему. - Слухаю. - Давайте с Драным Мухой собирайте народ, - велел Ан. - Всех наших, музыкантов*, мужиков нормальных, придурков правильных**. Пидорасов и чертей не надо. Пусть одевают, сколько есть, "гандонов" и кандыбают к нам сюда, в левый задний. А бабы их чтобы в темпе вальса собирали бы шмотье и прочий триппер. Усек? ______________ * Блатной, владеющий феней. ** Представитель лагерной интеллигенции, к примеру библиотекарь. И началось великое переселение блатных народов. Оно особо не затянулось, потому как суперлайнер он и есть суперлайнер, на коем каждому путешественнику положен свой отдельный скафандр. А пока происходила сия миграция, потихонечку оклемался Парсукал - томным голосом застонал, разлепил глаза и принялся содрогаться в рвотных спазмах, пока не иссяк. - Ну что, земеля, полегчало? - ласковенько так спросил Шамаш, вытряхнул страдальца из его робы и принялся вытирать ею обильные и зловонные следы. - Э, брат, да у тебя губа-то не дура. Ну что, пойдешь ко мне вторым пилотом? Если нет, то блевать вначале будешь желчью, потом кровью. Затем - срать костями. Ну как, пойдешь? Что, с радостью? Вот и паинька, молодец, хороший Педерастом сделаю, гнойным, лагерным. Очко порву на менецский крест. Давно хочу, ох давно... А ну давай вошкайся, шевели грудями, прокладывай мастер-курс к Ориону Проксимы. Давай, давай, давай. Там самые удобные для нас Ворота в Канал. Наконец свершилось, великий блатной исход вступил в свой эндшпиль. Все - уркаганы, блатари, нормальные мужики и правильные придурки с бабами и короедами - собрались на стадионе. Впрочем, не они одни. На трибунах стадиона против огромной эстрады сладчайше почивали путешествующие массы - вповалку, дружно и в полном объеме. Парсукал со товарищи точно рассчитали момент - отказаться поглазеть на солирующую поп-мадонну, судя по всему, не захотел никто. - Ну, фарт. Ну, мазево, - радовались пришедшие, оглядывались на спящих, цокали языками и восторженно повторяли: - Ну, бля, лафа. Глаза их посматривали на перстни и браслеты, на щерящиеся рты, отливающие драгметаллами, на лакомые бедра почивающей поп-звезды. - Ща, милая, тебе будет поп-концерт. У нас небось вхолостую не залежишься... Настроение в народе было самым положительным, при виде Ана, взбирающегося на эстраду, все сразу замолчали, вытянулись, забыли про гоп-стоп и закивали с уважением и с умилением во взорах. - А ну, сука, бля, закройте-ка пасть. Утес вещать будет. Давай, утес, вещай. - Значит, так, братва, слухай сюда. - Ан был деловит, сосредоточен и краток. - Разбредайтесь по хатам, занимайте плацкарты, грейте шконки. С понтом не базлать, пакши не распускать, инженерию не мацать, потерпевших не |
|
|