"Феликс Разумовский. Зона бессмертного режима" - читать интересную книгу автора

кровного, женского, заслуженного по праву.
"Ну, в десять так в десять. - Бродов отключился, вписался в поворот и
осторожно объехал "жигуленка", плотно присоседившегося к "Москвичу". - Эко
как вы, ребята". Путь его лежал на запад, через мост, на левый ангарский
берег - в бывшее предместье Глазково. Когда-то это была глухомань, окраина,
конкретная периферия - поди-ка ты форсируй могучую реку. Паромная переправа
и понтонный мост резко изменили ход вещей, и уже к двадцатому столетию
Глазково было популярным дачным местом. Разбивались парки, закладывались
сады, открывались ресторации и увеселительные заведения. Сам его
превосходительство градоначальник построил здесь дворец и страсть как обожал
кататься по зимнему Иркуту. На саночках, шестиконно, при пылающих вдоль
высокого берега бочках со смолой. В общем, бесилась с жиру местная
буржуазия, давилась рябчиками и жевала ананасы, чем вызывала зависть и
крайнее неудовольствие у, к слову сказать, не бедствовавшего местного
пролетариата. Со всеми вытекающими революционными последствиями. И вот гром
грянул, свершилось - экспроприаторов экспроприировали, добро их поделили,
настало равенство и братство. Однако буржуазных палат на всех желающих не
хватало, и в Глазково стали, как из-под земли, вырастать хибары пролетариев.
Вместительные, барачного типа, где на тридцать восемь комнаток всего одна
уборная. Во дворе. Так и простояли они и Гражданскую, и Отечественную, и
простой социализм, и развитой - аж до самой перестройки. Ну а когда победила
демократия и все вернулось на круги своя, новые русские буржуа опять
положили глаз на Глазково. Скупали участки, сносили хибары, возводили - куда
его превосходительству градоначальнику! - дворцы. И вот в эту-то обитель
контрастов, богатства и нищеты и направлялся Бродов - выехал на набережную,
зарулил на мост и неспешно покатился по огромному железобетонному монолиту*.
Красавица Ангара внизу выглядела безобразно - льдины, промоины, пар над
водой. Где уж дедушке Морозу тягаться с Иркутской ГЭС**.
______________
* Мост через Ангару, построенный в 1932 году, впечатляет. Его длина 1245
метров, ширина - 18. Он цельнолитой, в его тело было вложено 45 тысяч тонн
бетона, на сооружение опалубки ушло 68 тысяч кубометров леса.
** Из-за постройки Иркутской ГЭС Ангара в черте города практически не
замерзает. Это при сибирских-то морозах.

"Вот она, цивилизация, блин. - Бродов посмотрел на черные проталины,
выругался про себя, горестно вздохнул. - Калечим природу, такую мать. Все
вокруг себя калечим". Выключил неизвестно почему радио, пересек
железнодорожные пути и, съехав в молчании с моста, принялся забирать вправо,
на улицу акына Джамбула. Снег валил по-прежнему стеной, проезжая часть не
радовала, спешить, делать резкие движения совершенно не хотелось.
"Это называется у них незначительные осадки", - вспомнил Бродов с
едкостью прогноз метеорологов, непроизвольно фыркнул и вдруг заметил в
снежной каше "Волгу", черную, "двадцать четвертую", скорбно завалившуюся
набок. Рядом лежало колесо и стояла женщина в куртке-"аляске", вся ее фигура
выражала безотрадность, траур и непротивление судьбе. Понятное дело -
проколоться в такую-то погоду. Да еще на "Волге". Колеса у этой дурынды
большие, тяжелые и крепятся не болтами, а гайками, что крайне неудобно.
Менять их, тем более в непогоду, удовольствие еще то, никаких дамских сил не
хватит. Грустное зрелище, навевающее тоску, ни один хоть мало-мальски