"Феликс Разумовский. Зона бессмертного режима" - читать интересную книгу авторакровного, женского, заслуженного по праву.
"Ну, в десять так в десять. - Бродов отключился, вписался в поворот и осторожно объехал "жигуленка", плотно присоседившегося к "Москвичу". - Эко как вы, ребята". Путь его лежал на запад, через мост, на левый ангарский берег - в бывшее предместье Глазково. Когда-то это была глухомань, окраина, конкретная периферия - поди-ка ты форсируй могучую реку. Паромная переправа и понтонный мост резко изменили ход вещей, и уже к двадцатому столетию Глазково было популярным дачным местом. Разбивались парки, закладывались сады, открывались ресторации и увеселительные заведения. Сам его превосходительство градоначальник построил здесь дворец и страсть как обожал кататься по зимнему Иркуту. На саночках, шестиконно, при пылающих вдоль высокого берега бочках со смолой. В общем, бесилась с жиру местная буржуазия, давилась рябчиками и жевала ананасы, чем вызывала зависть и крайнее неудовольствие у, к слову сказать, не бедствовавшего местного пролетариата. Со всеми вытекающими революционными последствиями. И вот гром грянул, свершилось - экспроприаторов экспроприировали, добро их поделили, настало равенство и братство. Однако буржуазных палат на всех желающих не хватало, и в Глазково стали, как из-под земли, вырастать хибары пролетариев. Вместительные, барачного типа, где на тридцать восемь комнаток всего одна уборная. Во дворе. Так и простояли они и Гражданскую, и Отечественную, и простой социализм, и развитой - аж до самой перестройки. Ну а когда победила демократия и все вернулось на круги своя, новые русские буржуа опять положили глаз на Глазково. Скупали участки, сносили хибары, возводили - куда его превосходительству градоначальнику! - дворцы. И вот в эту-то обитель контрастов, богатства и нищеты и направлялся Бродов - выехал на набережную, Красавица Ангара внизу выглядела безобразно - льдины, промоины, пар над водой. Где уж дедушке Морозу тягаться с Иркутской ГЭС**. ______________ * Мост через Ангару, построенный в 1932 году, впечатляет. Его длина 1245 метров, ширина - 18. Он цельнолитой, в его тело было вложено 45 тысяч тонн бетона, на сооружение опалубки ушло 68 тысяч кубометров леса. ** Из-за постройки Иркутской ГЭС Ангара в черте города практически не замерзает. Это при сибирских-то морозах. "Вот она, цивилизация, блин. - Бродов посмотрел на черные проталины, выругался про себя, горестно вздохнул. - Калечим природу, такую мать. Все вокруг себя калечим". Выключил неизвестно почему радио, пересек железнодорожные пути и, съехав в молчании с моста, принялся забирать вправо, на улицу акына Джамбула. Снег валил по-прежнему стеной, проезжая часть не радовала, спешить, делать резкие движения совершенно не хотелось. "Это называется у них незначительные осадки", - вспомнил Бродов с едкостью прогноз метеорологов, непроизвольно фыркнул и вдруг заметил в снежной каше "Волгу", черную, "двадцать четвертую", скорбно завалившуюся набок. Рядом лежало колесо и стояла женщина в куртке-"аляске", вся ее фигура выражала безотрадность, траур и непротивление судьбе. Понятное дело - проколоться в такую-то погоду. Да еще на "Волге". Колеса у этой дурынды большие, тяжелые и крепятся не болтами, а гайками, что крайне неудобно. Менять их, тем более в непогоду, удовольствие еще то, никаких дамских сил не хватит. Грустное зрелище, навевающее тоску, ни один хоть мало-мальски |
|
|