"Феликс Разумовский. Время Смилодона ("Смилодон" #3) " - читать интересную книгу автора

невозможно отыскать место более глухое и труднопроходимое. Однако ничего,
Буров прошел, даже не поморщился. Выбрался на едва заметную звериную тропку,
вытер пот с лица, перевел дух и, стараясь не шуметь, слушая в оба уха, с
энтузиазмом попер по редколесью в гору. План его был прост: добраться до
вершины, залезть на дерево и как следует осмотреться - если на крайняк с
Лаурой что плохое, купол парашюта отлично виден на фоне зелени. Потом можно
еще покричать, в нарушение всех правил стрельнуть в небо - не маленькая,
услышит, скумекает, даст знать. И лезть на елку надо в темпе, без
расслабления и соплежевания: "сухой" не просто так сберег снаряды, теперь,
как пить дать, нужно ждать подарка в виде вертолета, поисковой группы и
натасканных собачек. Так что программа-минимум сейчас одна - вперед.
Работать ножками, шевелить грудями... Только напрасно Буров бегал, лазил,
орал до хрипа и стрелял. Пол-обоймы извел, всю фауну распугал, устал, как
собака, а толку никакого, Лаура молчала. Как сквозь землю провалилась, ни
ответа ни привета. Ни следов, ни парашюта, ничего. Вот ведь, блин,
женщина-загадка...
"Так, малый ход, стоп, машина, - велел наконец Буров сам себе,
вытянулся на спине, уперевшись подошвами в столетнюю ель, полностью
расслабился и замедлил дыхание. - Перекур". Да, сейчас он чуток передохнет,
так, чисто символически, минуток пятнадцать, затем, чтобы обмануть голод и
набраться сил, съест пригоршню ягод лимонника* и снова отправится на поиски.
Теперь уж ежику понятно, что с Лаурой что-то стряслось. Может, приземлилась
неудачно, может, напоролась на сук, может, угодила в болото. Да мало ли
чего. Она ведь все-таки женщина. Хрупкая, нежная, ласковая, ответная. Каково
же ей сейчас в непролазных дебрях - одной, беззащитной, очень даже может
быть контуженой или раненой. В этих нелепых, а-ля Чарли Чаплин, ужасных
безразмерных говнодавах...
______________
* Ягоды лимонника видом напоминают рябину и обладают стимулирующим
действием.

"Ладно". Даже не вылежав свою четверть часа, Буров встал, быстро
поклевал лимонника и, чувствуя себя голодным, как лесной санитар, по новой
подался в бега. Тревога за Лауру, за ее жизнь погоняла его, как кнут. Лишь
сейчас со всей отчетливостью Буров понял, что она значит для него. Вот ведь,
блин, и умница, и красавица, и пылкая любовница, и надежный товарищ. С такой
можно куда угодно, и в койку, и в разведку, и в небо, и в трубу. Хоть на
край земли. Где она теперь, что с ней?
- Лаура, отзовись, Лаура! - мощно, в который уже раз надсадил Буров
горло. - Лаура! Лаура! - Немного подождал, сделал резкий вдох и снова
вострубил с экспрессией изюбра: - Лаура! Лау...
И вдруг замолк, глянул в небо и быстренько нырнул в кусты - услышал шум
моторов. Вертолетных. Летели, если судить по звуку, Ми-восьмые, троицей, с
северо-востока. Да, похоже, насчет "приятного" сюрприза он нисколько не
ошибался. А вертолеты между тем полого снизились, выписали круг и этакими
брюхатыми стрекозами начали садиться - на каменистую проплешину, аккурат к
дымящимся останкам "Аллигатора". Из их чрева посыпались горохом молодцы -
сразу чувствуется, недобрые, не какая-то там вохра, настоящий спецназ. В
ладном "камуфле"*, при "Клинах" и эмпэ-пятых**, а главное - при лучших
корешах человека. Злых, хрипящих от ярости, по мордам видно, отлично